Ревность

— Уходи, я не желаю тебя видеть, — и вышла из комнаты.

* * *

Вадим проснулся в три часа. Понимая, что больше не уснет, он лежал в постели, курил и таращился в потолок. В комнате было темно, рассветет позже, из-за водяной глади выплывет багровое солнце и проложит долгую красную дорожку по глади океана. Должно быть это красиво. Но сейчас нужно сосредоточиться на практических соображениях.

Он принял душ, побрился и, раздвинув шторы, выглянул за окно. Солнце не появлялось, в предрассветных сумерках, еще не виден горизонт, только то место, где серые воды океана сливаются с серым небом. Справа стоял второй гостиничный корпус, пятнадцать этажей из стекла и бетона, полукруглые широкие балконы, окна номеров занавешены плотными шторами. В это время люди видят самые сладкие сны.

Вадим сварил кофе и сел к столу. Он делал маленькие глотки и думал, что впереди очень важный день. Все, что произойдет дальше должно выглядеть убедительно, не вызвать подозрений полиции.

Детективы зададут ряд неприятных вопросов, на которые придется ответить, впрочем, к этому Вадим готов. Полицейские тщательно обыщут номер Павла, затем поднимутся сюда. Как работают их судебные эксперты? Во всех цивилизованных странах они делают примерно одно и то же. Снимут отпечатки пальцев с гладких поверхностей, стекла, столов, телевизионного экрана, соберут пыль, микрочастицы кожи, одежды… Они проведут экспертизу и установят, что Вадим бывал в номере Павла, а Павел и Роза в свою очередь, заходили сюда. Что ж, это вполне естественно, ну что здесь необычного.

Эксперты будут искать следы горелого пороха, которые остаются на коже после пистолетного выстрела. Возьмут смывы с рук Вадима, Розы и Павла. Потрут ладони с внешней и внутренней стороны влажными марлевыми тампонами и поймут, кто именно сделал роковой выстрел. Будет еще множество всяких экспертиз, но эта — одна из главных.

Когда зазвонил телефон, он взял трубку, выслушал Розу и сказал:

— Успокойся, я сейчас же спущусь.

* * *

Он положил в карманы спортивных брюк револьвер, резиновые медицинские перчатки, рулон бумажного бинта и еще кое-какие мелочи. Вышел в коридор и на лифе спустился вниз. Дверь номера Павла была приоткрыта. Роза сидела на диване, покусывала губу и смотрела на Вадима широко открытыми глазами. Не сказав ни слова, он вошел в спальню, встал у окна, где было немного светлее. Он натянул на руки резиновые перчатки. Поверх перчатки обмотал кисть и запястье правой руки бумажным бинтом, вытащил револьвер.

Павел лежал на спине и тихо похрапывал, видимо, ему снилось что-то приятное. Выражение лица было спокойным, Вадиму показалось, что брат улыбается. Вадим взвел курок большим пальцем, подошел к кровати, поднес ствол к виску брата.

Роза, одетая в легкомысленный короткий халатик, расстегивала и застегивала пуговицу на груди, крутила ее, пока не оторвала. Не уснувшая ночью ни на минуту, она сидела на диване, голова болела, словно после долгой попойки, сердце то молотилось, как собачий хвост, то вдруг замирало. И тогда на лбу выступал холодный пот. На столике стоял стакан с водкой, разбавленной томатным соком. Надо бы выпить, чтобы немного успокоиться. Но руки дрожали так, что нельзя поднять стакан, не расплескав коктейль.

— Черт бы вас всех побрал, — Роза ругала неизвестно кого и чувствовала, как на глаза наворачивались слезы. — Сукины дети…

Она взяла стакан двумя руками, поднесла к губам, сделал два жадных глотка. Тихий хлопок, похожий на взрыв хлопушки, раздался, когда водка была почти допита. Стакан выпал из дрожащих пальцев, томатный сок оставил на белом ковровом покрытии зловещие красные пятна. Роза окаменела на диване, она следила взглядом за секундной стрелкой настенных часов. Минута, полторы… Почему он так долго возится?

Наконец дверь приоткрылась, Вадим прошел в ванную, ножницами разрезал медицинские перчатки на мелкие части и спустил воду в унитазе. Он вернулся в спальню, не раздвигая штор, зажег свет и внимательно осмотрел свою работу. Павел по пояс закрытый одеялом лежал на спине, одна рука с зажатым в ней револьвером полусогнута, другая рука вытянула на уровне плеча. Остекленевшие глаза смотрели в потолок.

На лице застыла гримаса предсмертного ужаса. Павел проснулся за пару секунд до смерти. Открыл глаза, узнал брата, склонившегося над ним. Павел не увидел револьвера, но понял, что в следующую секунду произойдет нечто ужасное. И все… Ранение слепое. Пуля, пробив височную кость, осталась в голове, поэтому крови на подушке совсем немного. Кисть правой руки обмотана тем самым бумажным бинтом со следами горелого пороха. Бинтом, что был на правой руке Вадима, когда он стрелял. Под бинтом две полоски лейкопластыря, предназначенного для удаления бородавок. Бинт держал пластырь, чтобы тот не отклеился в ночные часы. Что ж, все очень просто и логично.

Вадим вернулся в гостиную, взял из бара чистый стакан, наполнил его водкой и томатным соком, протянул Розе.

— Тебе надо выпить и успокоиться.

— Когда мы будем звонить в полицию? — зубы стучали о край стакана. — Уже пора.