Ревность

— Ты знаешь, что я люблю тебя, — он произнес последние слова медленно, по слогам. Да, натурально соврал, красиво, так красиво, что сам едва не поверил. — Страстно и нежно люблю. И готов на все ради тебя. Выход из этой ситуации только один: надо сделать так, чтобы Павел умер, погиб. Трагически.

Роза то ли вскрикнула, то ли застонала после этих слов. Вадим погладил ее по щеке.

— Только не бойся, тебе ничего делать не придется. Просто откроешь входную дверь в три-четыре утра, — и привет. Один выстрел в висок — всех дел. Это называется — инсценировка самоубийства.

— А пистолет? Откуда его взять?

— У меня уже есть пистолет. Старый ствол со спиленным номером. Полицейские не усомнятся, что это было самоубийство. Он свел счеты с жизнью, потому что знал: в России в подвале его загородного дома найдены два тела. Как только он вернется назад, полицейские предъявят ему обвинение в умышленном убийстве. И отвертеться будет чертовски трудно. Кроме того, его душу терзала ревность, которая переродилась в опасную маниакальную идею. До поры до времени, он глушил свои чувства, свои страхи алкоголем. Но пришла минута трезвости. И жить дальше стало страшно.

— А если полицейские все-таки усомнятся? Ну, что это самоубийство.

— Мы все сделаем правильно. И не допустим ни одной ошибки. Ты позвонишь мне по телефону в четыре тридцать. И скажешь, что была в ванной, когда услышала что-то похожее на громкий хлопок или выстрел. Тебе страшно зажигать свет в спальной. Кажется, Павел что-то сделал с собой. Но ты не уверена до конца. Я отвечу, что сейчас же приду.

— К чему эти разговоры?

— Разговоры иногда слушает администрация отеля. На всякий случай. В целях безопасности. В коридорах и лифтах — видеокамеры. Но они не помешают. Я приду и все сделаю за минуту. Мы вызовем полицию. Время смерти определяют по температуре трупа. Здесь все будет совпадать. Ни к чему не придерешься.

— А нельзя, чтобы вместо тебя это сделал другой человек… Ведь можно кого-то нанять.

— Можно нанять. Если хочешь провести в тюрьме остаток жизни. Я же говорю: на автомобильной стоянке, в коридорах и на лестницах — камеры. Полицейские первым делом просмотрят записи. И найдут убийцу, когда он еще не успеет пересечь границу штата.

— Господи, как страшно…

— Глупости. Я видел ежедневник Павла. Он что-то записывает в тетрадке для нового романа. В основном там мысли о смерти и рисунки надгробий, крестов и кладбищенских склепов. Его дневник должны увидеть полицейские, которые приедут по вызову. Ясно же, что человек душевно нездоров, если он готовится к смерти. Даже рисует памятники самому себе. Ты ответишь на десяток простых вопросов. Тело увезут в морг. Ты получишь пятнадцать процентов от суммы завещания. Еще до смерти отца я могу дать тебе некоторую сумму. Ну, как бы от себя.

— Да, немного наличных не помешает. А сколько я получу после смерти отца?

— Хватит на булавки и мороженое. Примерно семь-восемь миллионов долларов. Ты захочешь спросить: где гарантии, что я не обману? Первая гарантия — моя любовь к тебе. Если ты не веришь в любовь…

— Я верю.

— И все-таки… Если ты не веришь в любовь, остается еще кое-что. Если я нарушу обещание, ты можешь рассказать полиции правду о том, как погиб твой муж, кто его убил. Тогда меня достанут, где бы я не находился, и прихлопнут как муху. Вот это и есть вторая гарантия. Ну, теперь ты веришь?

— Верю. Но неужели тебе его не жалко? Все-таки он брат.

— Мы с Павлом никогда не были душевно близкими людьми. Он для меня остается чужим посторонним человеком.

— А когда? — щеки Розы полыхали румянцем.

— Старик плох, поэтому не будем тянуть время. Следующей ночью все утроим. Я жду твоего звонка в четыре тридцать утра. Это время, когда спят все люди, даже те, кто мучается бессонницей. Не опоздай. Всего через сутки ты станешь вдовой. Претенденты на твое сердце будут выстраиваться в огромную очередь. Но тебе эти люди будут неинтересны, ты ведь любишь только меня одного. Или я не прав?

— Но мне страшно.

— Страх пройдет. Я тебе подробно объясню все, что надо делать. Слушай и запоминай.

Губы Розы расцвели в счастливой улыбке, Вадим почувствовал, как в нем снова просыпается желание.

* * *

Днем позвонили из приемной начальника следственного управления и попросили Девяткина зайти. Полковник Николай Богатырев был очень любезен, он сказал, что доволен результатом расследования. Девяткину удалось в короткий срок раскрутить сложное дело, он много работал и, конечно же, устал. Поэтому с завтрашнего дня может отправляться в отпуск. Когда отдых закончится, будут готовы бумаги о награждении Девяткина медалью «За отличие в охране общественного порядка». Еще и хорошую премию дадут. Вопрос уже согласован с начальством. Богатырев помял руку подчиненного, пожелал хорошего отпуска и отпустил.