Ревность

На душе стало муторно и гадко. Романтика ночи рассыпалась в пыль, а пыль унесло ветром. Запахи листвы и цветов исчезли, пахнуло навозом и какой-то кислой дрянью, луна сделалась блеклой, похожей на истертую никелевую монетку. А потом и вовсе пропала в тяжелом черном облаке.

Глава 12

Когда приехали в гостиницу, Радченко долго стоял под душем, ожидая, когда пройдет головная боль, но боль осталась. Он растерся полотенцем, старался отвлечься от неприятных мыслей, но видел перед собой нарисованного воображением мужчину из ресторана «Прага». Человек смотрел на Радченко, насмешливо и высокомерно. Хотелось отвезти взгляд, но почему-то Радченко не мог этого сделать, он продолжал разглядывать мужчину, его шикарные часы, перстень с крупным бриллиантом, его глаза, насмешливые и холодные.

Радченко бросил полотенце на пол, вышел из ванной, надел светлые шорты и набрал телефон Эдика Волкова.

— Не ждал твоего звонка, — сказал Эдик. — У нас утро, я только на работу собираюсь.

— Какие новости?

— Пока ничего. Если не считать… Слушай, ты бы раньше времени не возникал со своими вопросами. А то получается, что я сообщаю тебе непроверенную информацию. Надо немного понаблюдать за твоей Галей, и тогда делать выводы. Сейчас рано…

— Так есть новости?

— Я позвонил парням, с которых обычно подключаю, когда работаю над бракоразводными делами, попросил присмотреть за твоей женой, — сказал Эдик. — Мне надо ориентироваться в проблеме, представлять, что Галя затевает. Прошлую ночь она не ночевала дома, ребенок оставался с приходящей нянькой. Вчера в восемь вечера приехало такси. Она села, — и с концами… Одета была хорошо, черное платье ниже колен, золотые туфельки, нитка жемчуга на шее. Слушай, ты не расстраивайся раньше времени. Она могла поехать куда угодно. На день рождение подруги. Могла выпить лишнего и остаться на ночь…

— Я говорил с ней по телефону сегодня утром. Она сказала, что эту ночь провела дома.

— Ну тогда… Приготовься морально, наберись мужества. Ты же мужчина, в конце концов. Я по опыту знаю: плохих сообщений будет еще немало. Если каждое принимать близко к сердцу…

— Хорошо, — вздохнул Радченко. — Завтра позвоню.

Голова болела еще сильнее. Пару минут он сидел на кровати, сжимая виски ладонями, затем вышел из номера. Он оказался на общем балконе, который огибал гостиницу по периметру второго этажа. Внизу был небольшой паркинг для постояльцев, на другой стороне улицы светилась вывеска ресторана быстрого обслуживания, почты и винной лавки. Радченко вспомнил, что не ел ничего с самого утра и тут испытал приступ голода.

Он спустился вниз, перешел улицу, купил в закусочной два бутерброда с рыбным филе, один с ветчиной и большую порцию греческого салата. Затем вошел в винную лавку. Что ж, большая бутылка «Джек Дениэлс» и две бутылки содовой, — это беспроигрышный вариант. Он взял сумку из рук продавца остановил взгляд на сигаретных пачках. Сколько лет он не курил? Кажется, пять лет. Или больше?

Радченко купил сигареты, плоскую стальную фляжку, на боку которой бал выдавлен силуэт летящего канадского гуся. Быстро дошагав до гостиницы, он закрылся в номере, но аппетит уже пропал. Вместо него появилась большая жажда, которую будет чертовски трудно утолить одним стаканом виски. Потребуется как минимум два, а то и больше. Радченко налил виски в пластиковый стаканчик для кофе и выпил. Голова немного отпустила, а на душе стало легче. Теперь все московские события стали казаться одним большим недоразумением, которое можно будет легко разрешить, как только он вернется назад.

Он долго сидел у столика, курил, запивая виски пузырящейся содовой водой. Он перелил остаток из бутылки в стальную фляжку, разделся, лег в кровать и провалился в глубокий сон, не отягощенный сновидениями.

* * *

Около двенадцати в кабинете Девяткина раздался телефонный звонок. Беспокоил заместитель начальника управления собственной безопасности ГУВД подполковник Михаил Голуб. Он спросил как дела и задал еще несколько общих необязательных вопросов, приберегая напоследок нечто важное. Девяткин заволновался, встал с кресла и крепко прижал к уху трубку, боясь пропустить какую-то фразу или слово.

Он знал, что управление собственной безопасности собирает на него материалы и, кажется, не сегодня, так завтра бумаги уйдут наверх. Казалось, Голуб сейчас прикажет зайти к нему в кабинет, небольшую комнатенку, пропахшую пылью и похожую на крысиную нору. И ответить на ряд очень неудобных вопросов.

Но Голуб вызывать не стал, поинтересовался, как у Девяткина дела на личном фронте и сказал:

— Ну, по телефону разговаривать — это все равно, что заниматься любовью, когда рядом нет женщины. Давай встретимся и пообедаем.

— В столовой?

— Я туда последний раз ходил лет года три назад. И тебе не советую. Какой желудок выдержит эту собачью еду? Подходи через часик, — Голуб назвал ресторан и даже продиктовал адрес. — Перекусим и поболтаем заодно.