Реверс

— Наши мотивы подробно изложены в документе, подлинник которого передаём вам. Соблаговолите расписаться в получении на втором экземпляре. Я выражаю надежду в том, что позиция моего доверителя не повлечёт за собой ущемление его законных прав и интересов.

Несмотря на внешний лоск, Темляк выглядел удручённым. Он давно уже не хохмил и не хамил. Его чрезвычайно беспокоило изъятие документации по автозаправкам «Чёрного золота». Данный проект вёл лично он.

Тревога чиновника проявлялась в телефонных переговорах. Как любой темнила-дилетант, на девяносто девять процентов уверенный, что его слушают, он фильтровал речь, изъяснялся полунамёками и всё равно давал богатую пищу для размышлений.

Из последних сводок одна встретилась особенно содержательная.

Темляк жаловался собеседнику, которого именовал «Андреичем», что не может спать ночами, после того, как гости опустошили его закрома. Просил совета, не следует ли ему согласовать свою позицию с «Альбертычем» или, может, сразу позвонить московской родне, предупредить о неблагоприятном прогнозе погоды.

«Андреич» успокаивал, убеждал не торопиться, говорил: «Синоптики постоянно ошибаются», обещал, что сам проведёт необходимые переговоры.

Не составило труда догадаться, что «Альбертыч» — это Катаев.

Чуть посложнее оказалась задача по установлению личности «Андреича». Им оказался адвокат Сизов. Попутно выяснив номер его очередной секретной мобилы, фээсбэшники удостоверились, что Ростислав Андреевич активно координирует действия основных фигурантов по делу. Ведя рискованную игру, Сизов, очевидно, уповал на адвокатский иммунитет.

Резолюция, наложенная Яковлевым на сводке, гласила: «т. Шульгину В.П. Аудиозапись сохранить с перспективой рассекречивания и передачи следователю».

Темляк в отсутствие начальника исполнял его обязанности. Привыкший не бросать слов на ветер Яковлев через доверенных лиц запустил информашку о том, что уважаемый Борис Дмитриевич увлекается порнографией. Будто похабные фотки, обнаруженные в ходе обыска на его рабочем компьютере, заставили краснеть даже видавших виды оперативников, не говоря о понятых. Коллектив управления архитектуры на две трети состоял из женщин, слух распространился молниеносно. Подробности, которыми он оброс, шокировали. Намекали даже, что вскоре Темляк отправится вслед за своим шефом, только по другой статье, за совращение малолетних. На какой авторитет мог рассчитывать и.о. главного архитектора в подобной обстановке? От стыда ему хотелось провалиться сквозь землю.

Яковлев рассчитывал, что психологический прессинг быстрее подвигнет фигуранта к сотрудничеству.

В четверг в область на электричке мотался Шульгин. Вернулся сияющий, как новенький юбилейный рубль. Он привёз расшифровку разговора Мунтяна с Левандовским в момент передачи взятки. Не напрасно технари десять дней корпели над оперативной видеозаписью, улучшая качество звука, удаляя помехи.

— Много говоришь. Ходи, — таким оказался закадровый шёпот архитектора перед тем, как Гриша сделал проворный выпад рукой.

Ранее на допросе Мунтян пояснил, что содержание этой фразы он не разобрал, но воспринял её, как команду. Тем более, что сопровождалась она красноречивым жестом. Хозяин кабинета пальцем указал на угол стола. Туда Гриша метнул конверт с деньгами. Увесистый пакет шмякнулся на столешницу, Левандовский без промедления смахнул его ладонью то ли в выдвинутый ящик, то ли на пол.

Фразочка всплыла удачная. Интерпретировать её, как официальное общение должностного лица с гражданином не позволит самая буйная фантазия. Копилка доказательств пополнилась лишним доводом.

Параллельно собиралась фактура по новому эпизоду коррупционной деятельности архитектора. Нейтрализация Рожнова, посредника в передаче взяток от бизнес-структуры «Чёрное золото», играла на руку оперативникам. За мелкое хулиганство Рог получил восемь суток административного ареста. Спецприёмник, конечно не ИВС, информация здесь текла в обе стороны, но, по крайней мере, интересант находился под рукой и призором.

Тему Левандовского с ним пока не поднимали. Для предметного разговора недостаточно имелось конкретики. Ходить по доске могли всего одной фигурой, Шаталовой. Реакция Рожнова на угрозы вражеской пешки была предсказуемой — глухая оборона.

Сутки истекали в воскресенье. На повестке дня остро стоял вопрос: «что дальше». Яковлев агитировал прокуратуру задержать Рога в качестве подозреваемого и выходить в суд с арестом.

— Нельзя терять темп! — убеждал майор.

Самандаров, имевший давние счёты с Олежкой, не прочь был пободаться. В открытую следователь фээсбэшников не поддерживал, говорил с деланным безразличием: «Пусть начальство решает».

Начальство стояло непоколебимо, как утёс: