Рецидив

– Я не могу пригласить тебя в свой дом, потому что я только что забрал зло с ребенка одного человека, он остался очень благодарен мне, и теперь мне необходимо очиститься, – оправдывался передо мной Ноах, улыбнувшись мне по-детски чистосердечно.

– Не волнуйся, добрый брат, я собирался примкнуть к какому-нибудь торговому каравану, что бы вернуться в Общину, к моему ребе.

Мы направились к Иродовым вратам. Купцы со своими караванами останавливались за городским валом, украшая разноцветными шатрами огромную территорию вдоль проезжей дороги.

– Эй, ты! – услышали мы окрик с ромейским акцентом впереди, у ворот.

Римский воин в красном плаще и блестящем на солнце шлеме с высоким ярким гребнем, в сопровождении двух солдат в одинаковых, медных шлемах, пробивался к воротам, расталкивая встречный людей.

– Как твое имя? – громко обратился римлянин к одному из молодых иудеев, выходивших из города.

Человек что-то ответил ему и тот взмахом руки отпустил его прочь.

«Проклятье!» – Услышал я знакомый рык: «Эти волосатые вонючки все на одно лицо! Квинт приказал вырвать язык этому змеенышу! Как там его имя?.. Эммануил из Кумрана…»

– Стой! Как тебя звать? – обратился мой старый знакомый к следующему молодому иудею.

Ноах, тоже пристально всматривался в происходящее.

– Кажется, проход для тебя закрыт, брат… – обратился он ко мне.

– Да… – растеряно подтвердил я.

– Плохо… – промолвил мой спутник, – В дом ко мне тебе тоже пока нельзя… Что же придумать?..

Я стоял, задумчиво глядя на Первого центуриона с воинами, осматривающих всех выходящих из города. Постепенно толпа людей, выходивших наружу иссякла. Центурион начал заметно нервничать, схватив за руку последнего мужчину и заглянув ему в лицо, он вдруг встретился взглядом со мной.

– Вон он! – указал он на меня своим помощникам и, сорвавшись с места, побежал ко мне.

– Бежим! – дернулся в сторону Ноах.

Я устремился за ним, не дожидаясь пока солдаты доберутся до нас.

Ноах бежал темными закоулками между домов и лачуг, старательно огибая ветхие изгороди и зловонные лужи. Я старался не отставать от него. Тяжелый топот римских калиг47 наконец затих. Преследователи отстали, заблудившись в лабиринте лачуг.

Скоро, по усиливающемуся рыбному запаху, я понял, что мы оказались недалеко от пристани. Ноах завел меня за высокий штабель пустых корзин и сказал, переводя дыхание.

– Подожди… здесь… Я посмотрю, тут ли корабль моего знакомого кормчего, я как-то избавил его от хвори, полученной им от одной из портовых развратниц…

Через некоторое время мой новый знакомый вернулся, сияя улыбкой.

– Корабль называется «Исх», а кормчего зовут Евфрет, он отвезет тебя в Александрию к моим братьям!

***

Жаркие дни сменялись холодными ночами. Огромные горы волн, словно седые великаны, перебрасывали друг другу кораблик Евфрета, как щепку. Я никогда еще не чувствовал себя хуже, чем на качающейся палубе этого утлого суденышка. Евфрет – мрачный мидиец, до глаз заросший черной бородой, выделил мне маленький угол на тюках с овечьей шерстью и раз в день, подзывал меня к общему котлу для трапезы. На корабле не было рабов, его кормчий полагался лишь на свою команду, умевшую, по его словам, противостоять не только непогоде, но и пиратам. Я не слышал мысли ни Евфрета, ни его команды. Изнывая от качки, я почти не вставал на ноги и, как следствие, не отягощал его людей своим любопытством.

Отхожее место было за бортом, куда мне указали, когда я спросил об этом. Я не мог в это поверить, но посмотрев, как ловко моряки справляли нужду в море, понял, что при моем состоянии это почти смертельно, поэтому, когда надо было сходить в туалет, я привязываться длинной веревкой к мачте. Вся команда, не смущаясь, хохотала надо мной. И однажды сам Евфрет подошел ко мне и, присев рядом, сказал с улыбкой.

– Когда Ноах потребовал от меня отдать ему долг, отвезя тебя в Александрию я, было, подумал о новом испытании, посылаемом мне богами, но теперь я благодарен ему за то, что боги послали мне такую награду! Ты очень радуешь моих людей и теперь всегда будешь желанным пассажиром на моем корабле!

– Я рад за тебя… – ответил я слабым голосом с тюков шерсти, приходя в себя после невероятных акробатических трюков у борта, которые мне пришлось проделать, буквально пять минут назад, – Только, вряд ли я еще когда-нибудь ступлю на чей-либо корабль… – закончил я сквозь стон.

Евфрет громко рассмеялся и, похлопав меня по плечу, пошел к своему рулевому веслу.

В одну из последних ночей, между приступами тошноты и беспокойного забытья, я увидел странный сон, очень похожий на те видения, что приходили ко мне в Пещере испытаний.

В светлом просторном помещении, ромейского вида находились двое. Один, в богатом сиреневом хитоне, сидел, вольготно развалившись в большом кресле, задумчиво поигрывая длинным тонким кинжалом. Я узнал в нем своего отца! Перед ним стоял другой – кряжистый, в сегментированной броне, виновато склонивший обнаженную голову.