Replay

Он что-то шепчет, царапая спину отросшей щетиной. Обжигает потоками воздуха, стирая напрочь не доходящую до меня суть. Завуалированную моим громким дыханием, смешанным с рефлексивными стонами, создающими фоновой ритм. Замирает, порождая самолично продолжить движения. Не задумываясь о стыде, насаживаясь до ощущения в себе прежней длинны. Отголосок его удовлетворенного выдоха бьёт по ушам. Или же мой разум ведет двойную игру, делая ставки на более сильного. Всеволод отстраняет. Удерживая в руках. Одной изнутри, тисками другой бедра снаружи. Подгибая колени затянувшейся пыткой. Дробя остатки иллюзий. Веры в то, что способен позволить от себя же освободиться. Пусть не сейчас. После. Со временем. Распирает пальцами мышцы, принося нестерпимую боль. Утихающую в одночасье с ощущением вводимого внутрь члена. Пульсирующую вновь с остановкой едва начавшихся движений. Но этот короткий миг между… Пронизан моей агонией из коктейля томления, боли, ненависти к себе и необузданного желания.

Каждый толчок – безудержное падение со ступеней к вратам преисподней. Рывок. Стирающий напрочь все мысли и чувства. И нет в его подобие нежности, ласки, романтики. Механика, как бы высказался всемогущий… Убивающая всё живое в тебе. Насыщающая комнату терпким запахом похоти.

– Я был прав. Не считаешь? В очередной раз, – проводит пальцами вниз по влажной спине, касаясь губами где-то в районе лопатки. Поддерживая, на весу, по талии, стальной, прохладной рукой. Наверняка отметив, как после финального содрогания, дабы удержаться от падения, я обхватила стул руками, значительно накренив к полу колени. – Удовлетворение и чувства две параллели. Одно превосходно уживается без другого. А, вот, с сосуществованием вместе вносят в жизнь сплошной диссонанс. Это как отделение зёрен от плевел…

– Если… – прочищаю горло, собираясь с мыслями в простой фразе, – Тебе станет легче… – дополняю на выдохе, – Могу сказать, что я тебя поняла…

– В таком случае и я могу расплатиться с тобой по счетам, – протягивает неспешно с явной долей довольства, наполняющего тихий голос. Отодвигает стул, усаживая на край с подобием осторожности. Медлительности, насыщающей каждое выверенное им движение. Напрягая и расслабляя одновременно звуками своего голоса, выводящего властно:

– Операция прошла успешно. Заключение, пришедшее из клиники, не позволяет в этом сомневаться. Прогноз на восстановление, возможно, даже полное, самый благоприятный…

"Дом, милый дом…" Даже в мыслях эта фраза звучит слишком утрировано. Что уж говорить о том, с каким лицом я бы произнесла её вслух… Стоило нам только переступить порог, как телефон Всеволода начал разрываться очередным звонком, вызывая гримасу на лице его обладателя:

– Лисовская, – давит тяжестью голоса, наверняка, отбивая всё желание у рискнувшего нарушить зыбкий покой, продолжать начатый разговор. – Если это не что-то жизненно важное – я пошлю тебя в грубой форме. И точкой прибытия станет далеко не желаемый тобой отпуск где-нибудь в тиши на песчаном побережье, а холодная сибирская глушь из которой раз в неделю станешь докладывать мне о реорганизации захудалого предприятия.

Нейтрально улыбаюсь, смутно представляя, что в этот момент делать мне. Получая, словно отмашку, право на самоличное распоряжение оставшимся до полуночи временем. Слыша, задумчиво брошенное в мою сторону:

– Я у себя. Буду занят.

Молча киваю, отправляясь в сторону кухни. Удовлетворенно понимая, что девушка всё-таки смогла заинтересовать его чем-то более важным.

Во главе кухонного стола, занимая привычное хозяину место, сидит Кир, встречающий моё появление сосредоточенным взглядом. Мило здороваюсь, проходя к дальней столешнице, потрепывая его по хаотично уложенным вверх волосам. Получая в знак приветствия лишь сдержанное кивание.

– Кирочка, что-то не так? – уточняю с улыбкой, ощущая, всё то время, что потребовалось для ответа, его тяжелый, пристальный взгляд.

– Как тебе это удалось? – путает мысли наводящим вопросом, не сводя серьезных глаз с моего профиля. Глубоко вдыхаю, настраиваясь на очередное нравоучение.

– Что именно, милый друг? – уточняю заискивающе, оборачиваясь с видом глупой блондинки, часто хлопающей глазками. Горячая чашка, обхваченная ладонями, действует успокаивающе, позволяя не реагировать должным образом на его сдержанный выпад.

– АС уходит, – заявляет обескураживающе. – Попросил у Всеволода неделю на доведение до ума своей малышки, а после пакует чемоданы, отправляясь в свободное плавание.

– Сегодня просто мой день, – усмехаюсь злорадно, ощущая болезненный укол, сокращающий застывшее сердце. – Что ни новость, то подарок судьбы… В этом доме должен был остаться лишь один из нас, – протягиваю с улыбкой, совершая небольшой глоток, позволяющий взять небольшую паузу, устаканивая мысли. – Можешь считать, что справедливость восторжествовала и первая преграда на моем пути к полноправной хозяйке этого дома, наконец-таки устранена.

– Боюсь уточнить, кто является следующей, – фыркает иронично.