Рекрут

Видя, как многотонная туша штурмовика проседает, готовясь обрушиться на палубу, я просто закрыл глаза. А что мне оставалось делать?! Ещё секунда и машина, баки которой полны топлива, со всей дури впилится в пол, чтобы ещё через миг, превратясь в огненный шар, залить пламенем здоровенный кусок ангара, выводя этот борт из эксплуатации чёрт его знает на сколько.

Секунды, растянутые до невозможности, вязко текли, а взрыва всё не было, отчего я, не спорю, изрядно перетрусивший, приоткрыл глаза.

Машины не было!

Там, где по моим представлениям, должно было бесноваться вырвавшееся на свободу пламя, палубу украшал жирный язык копоти, а в пустоте, удаляясь от нас, сверкал форсажный выхлоп спешившего прочь корабля.

– В сантиметрах разошёлся, – бледный техник стер с лица крупные капли пота: – В последний момент форсаж врубил. Ну, комэск, – хлопнул он меня по плечу: – Удачи тебе.

– Угу, спасибо, – кивнув технику, я побрёл к своей машине, мысленно благодаря всех богов Пустоты об очередном спасении.

* * *

Манёвры, вернее сказать, те судорожные перемещения, что мои орлы совершали в пустоте, были просто ужасны.

И, извините, за повтор – ужасны и ужасны.

Глядя на то, как машины звена, дёргаясь, раскачиваясь и кренясь пытаются занять своё место в строю, можно было подумать, что за штурвалами сидят совершенные новички, если и видевшие тренажёр, то только на картинке.

Час! Целый час моего времени был убит только на то, чтобы сбить из этой толпы подобие строя.

Но, не могу не отметить, были и плюсы.

Не врезались. Угу – ни друг в друга, ни в меня, хотя порой мне казалось, что подобное неизбежно.

Впрочем – а чего я хотел? Первый практический вылет, сам, кхм, таким, если не хуже был.

Но – научился же. Вот и они, дай то Творец – научатся. Было бы время.

А вот его, как раз, и не было.

– Поп? Как звено? – Голос Кальтуса, раздавшийся в моём шлеме, был спокоен: – Слётываются?

Мы как раз отрабатывали простейший манёвр – плавный поворот на девяносто градусов, отчего этот вопрос, заданный в тот момент, когда строй снова распался, звучал как по мне, то издевательски.

Скашиваю глаза на индикатор связи – ага, командный канал, орёлики мои его не слышат. И то хлеб.

– Звено! Делай как я! Сбить строй! Тяга – треть! За мной! – Отдав приказ, и не забыв сбросить скорость, ухожу с канала звена, переключаясь на командный.

– Здесь Поп, докладываю, – верчу головой, видя как ко мне, дёргаясь от резких – слишком резких ударов маневровых, подгребают члены звена: – Процесс идёт по плану. План, – на миг заминаюсь, но затем – ааа…да и чёрт с ним! Продолжаю: – План утерян! Доклад закончил.

– Не нервничай, Поп, – Кальтус всё так же спокоен: – Сам вижу. Терпи. Научатся.

– Угу, – понимаю, что разговор не официальный и немного расслабляюсь: – Вылетов семь-восемь, ну – не более десяти и собью эту толпу в нечто вменяемое. А пока… Пока прошу на палубе сети натянуть. Садиться будем.

– Боишься?

– Так точно – боюсь. Кальтус?

– Да, Поп?

– Десять вылетов и будут готовы. Обещаю. Потенциал у мальчишек есть. Чувствую. Их только надо…

– Прости, но нет, – он вздыхает и продолжает: – Прости, Поп, но нет у меня для тебя этих вылетов. Нет.

– Эээ… Как это – нет?

– Пилот Люциус! – Он переходит на командный тон, отчего по моей спине пробегают мурашки, готовящиеся к срочной эвакуации с моей тушки:

– Приказываю! Тренировку завершить! Звену вернуться в ангар!

– Есть завершить! – Рапортую в ответ, но, не сдержавшись, спрашиваю: – Что случилось?

Ответа я не дождался – огонёк командного канала связи погас и мне не оставалось ничего иного, кроме как перейдя на частоту звена, скомандовать возвращение на борт.

* * *

Посадка, несмотря на все мои опасения, прошла гладко. Почти.

Ну подумаешь, Гарри выкатился за пределы площадки? Так на то и сети растянуты, чтобы ловить борта с отказавшими тормозами. И совершенная ерунда, что Клемент, зачем-то решивший развернуть машину носом к выходу из ангара, снёс крылом ряд бочек из-под топлива. Они же всё одно пустые были? Так чего скандалить?

Мелочи же. Наплевать и забыть.

Вот-вот. И нечего тут руками махать – бывает. Последнее относилось к техникам, спешащим высказать нам много такого, о чём в приличном месте помалкивают.

Ну да – в приличном. А мы где были?

К счастью, серьёзного развития наш спор о, скажу так, «об определении границ допустимого в беседе малознакомых людей», не получил. Виной тому была ожившая корабельная трансляция, одарившая всех нас двумя сигналами.

И если первая, сыгранная горнистом на мостике, не предвещала ничего плохого, лишь информируя всех о скором начале серии прыжков, то вот вторая – резкая и тревожная, была иного толка. Зло вскрикнув напоследок она сменилась дребезжанием зуммеров, а когда те смолкли, то с ними исчезло и нормальное освещение, переключившись на тревожно-красное, залившее собой все помещения корабля.

Мы шли в зону боевых действий, и – что было куда как хуже, нас ждал бой, прямо по выходу из прыжка.

* * *