Рекрут

Вторым моим ведомым стал паренёк по имени Виго, и, в отличии от Гарри-Гриба, добровольцем он не был. Скорее даже наоборот – его, со скованными руками, ко мне привёл полицейский, опасливо косившийся даже на такого, вроде как безопасного в своём состоянии, подконвойного. Передав Виго с рук на руки, он выдал мне ключ от наручников только тогда, когда я завизировал в его планшет факт передачи своего подопечного и быстро свалив, не став ни с кем прощаться. Как вы уже понимаете, этот ведомый был из мира криминала. Не несчастная жертва, ставшая жертвой неправого суда, не честный человек, волею обстоятельств вынужденный переступить закон, нет – Виго стал вором осознанно. Но не мне его судить – чем ещё мог заняться мальчишка, выросший в трущобах исполинского мегаполиса, разросшегося на почти треть планеты? Ему, которому даже среднее образование было не по карману, только и оставалось, что влиться в одну из местных банд, что он и проделал. Ну а дальше – всё как-то само-собой пошло-поехало. Выучившись водить флаер – лёгкий летательный аппарат, разрешённый к использованию в городской черте, он, вместе с парой подельников, принялся грабить апартаменты более зажиточных горожан.

Первые несколько месяцев всё шло хорошо – местная полиция, прикормленная и сросшаяся с главарями мафии, державшей этот район, внешне демонстрируя титанические усилия, по факту закрывала глаза на всё происходящее. Так бы всему и продолжаться, но очередная обнесённая ими квартирка, оказалась принадлежащей чиновнику районной администрации, мелкому клерку, единственным достоинством которого была его супруга весьма привлекательной наружности. Вместе с красотой, этой даме, досталось и доброе сердце, отчего высокое начальство очень часто отправляло мужа в командировки, и регулярно навещало оставшуюся в одиночестве жену. Исключительно ради её душевного спокойствия, разумеется.

Ну а тут – такой конфуз.

Взяли их уже на следующий день, прямо в квартирке, игравшей роль база, склада и всего прочего. Ну а взяв, предложили альтернативу – зона, или служба. Двое выбрали зону, посчитав, что там уж всяко больше шансов выжить, а вот Виго предпочёл флот.

К моему облегчению, строить из себя крутого, или, что было бы хуже, изображать битого жизнью рецидивиста, он не стал. После небольшой нашей беседы, в которой никто, кроме нас, не участвовал.

Поговорили. Я изложил своё видение ситуации, обрисовал варианты его дальнейшей судьбы, чуть-чуть, самую малость, припомнив и каторжные годы, и иные, не самые светлые стороны своей биографии.

Он проникся, отложив прошлое в сторону, оставив себе на память лишь позывной «Нож», да эмблему в виде короткого узкого клинка.

* * *

Третьим моим подопечным стал Клемент с позывным «Сом» и этой же рыбиной на корпусе. Причиной такого выбора, пусть, со стороны это и выглядело смешно, была любовь его отца к блюдам из рыбы именно этой породы. При этом, сам Клемент, рыбу терпеть не мог. Даже – сушёную, обязательную к наличию на любом столе, где пьют пиво. А пиво он любил, но предпочитал закусывать чем угодно, лишь бы это «любое» прежде не плавало в воде. Вот такая дань уважения родителю, бывшего кадровым военным пилотом и ушедшего в запас лет за семь до начала нашей нынешней заварушки.

Понятное дело, что паренёк, с детства слышавший рассказы отца, не смог остаться в стороне от происходящего и, подделав данные своей метрики, рванул на призывной пункт. Обман вскрылся практически сразу, стоило ему, подписав бланк приложить руку к экрану. Но, царивший вокруг бардак сделал своё дело – сигнал о подделке документов, ушедший в полицию, затерялся в потоке сообщений, а вот его заявление, то бишь бумажный бланк, собственноручно им подписанный, ушёл наверх и спустя час вернулся назад с положительным вердиктом. Дожидаться ответа из полиции, конечно же, никто не стал. Добровольцу пожали руку, сунули в карман удостоверение военнослужащего и ещё через несколько часов он уже стоял в очереди на погрузку в транспорт, чтобы уже вечером вытянуться на казённой койке сборно-пересыльного пункта.

С ним, как и с Гарри, никаких проблем в части установления контакта не возникло. Ветеран-орденоносец, воевавший ещё в прошлую компанию, моментально стал для него непререкаемым авторитетом.

Заканчивая эту часть, замечу, что у любого, чуть более внимательного, человека, увидевшего у меня на груди боевые награды Первой Жабьей, и прикинувшего мой возраст, немедленно должны были бы возникнуть вопросы касательно моего возраста. Посудите сами – война кончилась три десятка лет назад, а мне, сверкавшему медальками, было совсем немного за тридцать.

Как? – Вот вопрос, который мне должны были бы задать в первую очередь, но – не задавали, словно чья-то рука отводила глаза любому, заметившему подобное несоответствие.

Не буду скрывать, я, на это всё, глаза никому открывать не собирался.

Оно мне надо? Нет.

Ну и ладно. Не хотят видеть очевидное – их проблема.