Река убиенных

– Передовая? Тебе нужна передовая, лейтенант? Вот она, любуйся! – нервно ткнул Грошев заостренным под школьную указку прутиком в сторону невысокой каменистой гряды. – И осталось их там, пехотинцев, на одну атаку. Через час-другой румыны и немцы попрут на них еще раз, и через полчаса все уцелевшие на передовой будут в моих окопах. Если, конечно, удастся пригасить их драп через наши позиции. – Капитан подбоченился и, потрясая животиком, нервно рассмеялся. На его не по-фронтовому лощеном лице, на хрипловато-властном голосе, на всей нескладной, но в то же время преисполненной ничем неподкрепленного величия наполеоновской фигуре уже четко просматривалась печать судьбы несостоявшегося диктатора. Пусть даже районного масштаба – но диктатора. Во всяком случае, у этого человека были все задатки местного дуче.

– А я не думаю, чтобы наши хлопцы так быстро сдали позиции, – жестко заметил Штубер, решив поиграться в патриота. – Они ведь понимают, что за ними – река, мост, город. К тому же в штабе подольского гарнизона мне заявили, что оборону здесь вам придется держать еще как минимум неделю.

– Неделю?! – махал перед лицом Штубера своим прутиком капитан. – Какую неделю? Какая оборона?! Я вас спрашиваю. Какими такими силами я должен держать оборону?!

– Извините, капитан. Я не знал, что вы командуете обороной всего правого берега Днестра, – желчно произнес Штубер. – Мне казалось, здесь еще существуют штабы. Во всяком случае, в этом только что уверял меня подполковник Коровников, – прибег он к фамилии высшего командира, зная, что такой прием всегда способствует легализации агента.

– Если так пойдет и дальше, лейтенант, – вскоре может случиться, что капитан Грошев, – поиграл комдив желваками, покачиваясь при этом на носках, – будет командовать всем западным фронтом. Больше просто некому будет.

И вот тут Штубер вдруг открыл для себя, что капитан по-настоящему нравится ему. Было что-то в этом офицере от… истинного офицера. Всех времен и народов. Этот лоск, этот аристократический надрыв, который, однако, не мешает ему оставаться достаточно хладнокровным и взвешенным в своих решениях. Это откровенное презрение и к врагу, и к своим, по обе стороны фронта. Очень уж этот капитан Грошев напоминал ему кое-кого из прусских офицеров. Вынужденные служить в армии «вечного ефрейтора», они так же откровенно презирают этого ефрейтора и его войско, как и капитан Грошев – войско засевшего в Кремле недоученного семинариста. Да, черт возьми, именно на таких офицерах – возможно, не самых подготовленных и достойных – держались и держатся все армии мира.

– Воздух! Воздух! – вдруг панически возопил щупленький новобранец, но, вместо того чтобы бежать к окопам, присел, прикрывая голову… положенной плашмя винтовкой. Однако самолеты пролетали мимо позиции дивизиона, и солдаты-старички спокойно провожали их усталыми взглядами. Только новобранец, ухватившись руками за винтовку, словно бы вгонял себя ею в потрескавшуюся от жажды землю, все дрожал и бубнил про себя какие-то слова заклинания. Именно заклинания, ибо слова молитвы он вряд ли способен был вспомнить.

– Успокойте этого идиота. Я вас спрашиваю! – первым пришел в себя дивизионный дуче.

– Представляю, как он будет вести себя в бою, – мрачно заметил Розданов, до того хранивший независимое, преисполненное холодной иронии молчание.

– Как и все остальные новобранцы, – ответил Штубер. – Тем не менее бой все же состоится. Укажите участок, капитан, который должен занять я со своим взводом.

– Со своим сбродом, – негромко, но достаточно мрачно уточнил Грошев, оценивающе окинув взглядом столпившихся у колодца с перебитым журавлем новобранцев. Пока офицеры выясняли отношения, эти обреченные почти со счастливым визгом обмывали свои потные тела, черпая воду из наполненного корыта. – Интересно, знает ли хотя бы один из них, как заряжают винтовку? Если только эти винтовки не театральные. Я вас спрашиваю!

– По крайней мере, они у них есть. Сотни других новобранцев прибывают на передовую, имея одну винтовку на четверых. Наши маршалы убеждены, что любой новобранец способен добыть себе оружие в бою. – Штубер оглянулся. Розданов все еще оставался у него за спиной. Как бы он ни перемещался – все время за спиной. Держа палец на спусковом крючке ручного пулемета. У Штубера закралось подозрение, что первой и последней очередью из своего «дегтяря» поручик готов скосить их обоих. Обязательно обоих.

– Дожились. А ведь готовились: «Красная армия всех сильней». Еще утром передний край был за пять километров отсюда. А мы копошились в глубоком тылу. Я вас спрашиваю!

– Лучше спросите, что происходит на том берегу Днестра. Лозовский, воды командиру!

– И что же там происходит? На том берегу?