Рейтинг Асури

Но настоятель говорил о другом, так, во всяком случае, казалось тогда профессору. И сон говорил об ином понимании расплаты за грех…

Афа начал игру:

– Священные книги, которые указывают на изъян человека, действительно священны.

– Да, это так. Из глубины веков, от самых истоков человеческого бытия слышится голос еще более древних. Тех древних, которым наука не дает определения в виде времени, когда эти древние могли существовать и делать подобные заявления. Именно это дает нам основание считать, что тексты священных книг не имеют источника, хоть как-то предполагаемого человечеством. Чудесным образом они даны ему.

– Святое в таком случае имеет свою разновидность, иерархию; можем ли мы отрицать одно святое и придерживаться другого?

– Нет, это бессмысленно. Далеко за пределами человеческого познания трудно отличить более правильное из всего скопления правильного, если нам неизвестны даже приблизительные основания для появления этих священных книг.

– Стало быть, достаточно одной книги для постижения сакральных смыслов и нет смысла пытаться искать дополнения в других источниках? Книга эта может быть любая, то есть принадлежать к любой конфессии вероисповедания, и обычный религиозный и исследовательский интерес к этой азбуке правды может дать ответ, верный для всего человечества.

– Любая, конечно. Но наиболее верным окажется тот способ, который знаком с самого детства, привычный для семьи, всего окружения, многие годы выращивающий традиции… И наиболее бессмысленным окажется поиск особой книги, наиболее правильной и старшей в священной иерархии.

– Да, это кажется весомым аргументом для того, чтобы открыть уже знакомую книгу и по ней буква за буквой проследить все то, что волнует человека и что, конечно, написано в других священных текстах, разве что несколько иначе.

– Правильно ли понимать, что человек получил кожаные одежды от Создателя в знак наказания, уже после содеянного им проступка?

– В книге Бытия, в третьей главе и в двадцать первом стихе точно указано именно это:

«И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их…»

В сознательные свои годы Асури никогда не уделял особого внимания собственному религиозному воспитанию. Очень качественное знание Библии осталось у него с детских лет, когда не было никакой возможности проживать прелесть познания мира иным способом. Вечерами маленького мальчика просили читать несколько глав из всех Заветов с тем, чтобы потом порассуждать. Воскресные службы не были такими тягостными: люди в основном пели. Пели долго, самозабвенно – что-то действительно вселялось в них, что-то мощное, радостное и доброе. Это чувствовал и Афанасий, в такие минуты он даже сам хотел перечесть какую-нибудь главу из книги. Ему хотелось выяснить появления внутри себя этого прекрасного духа. Так что Библия была единственным окном в мир, и ее, эту священную книгу, Афа знал не хуже самого образованного священника.

XX

Сейчас Асури медленно шел по нехоженой траве и продолжал размышлять. Ему вдруг ясно представилось: человек, именно тот человек, который существовал после потопа и существует сейчас, не имеет никакого отношения к свершившемуся ранее проступку первых людей. Если говорить предельно откровенно, то проступок это был совершен даже не человеком, а той единой субстанцией, которая виделась ему во сне.

– Именно так и никак иначе, – бурчал себе под нос профессор. – Человек существовал исключительно своим сознанием и сознанием принадлежности к чему-то общему, огромному. Стало быть, именно то предчеловеческое состояние и нарушило запрет Всевышнего.

– Зачем Всевышнему понадобилось сотворение какого-то сознания? Сознания самостоятельного, вплетенного в общий поток энергии и являющегося частью этого течения?

Профессор уже отчетливо представил себе чаяния теперь уже самого человечества в создании искусственного интеллекта для… Тут он запнулся, ибо не мог легко ответить на этот вопрос.

Создание умных машин, запрограммированных на конкретный результат, было не в счет. Это не имело никакого отношения к его размышлениям. Он сам стоял у истоков протеста эволюции робота в андроид. Профессор создавал интеллект по принципу самогенерации машины. Способности к самосознанию, способности отличить себя от другого мышления – человеческого. Афа остановился посреди поля: появилась внезапная догадка о том, что его институт и он сам пошли по пути жажды создания иного, отличного от своего, но самостоятельного мышления. Без ограничений его возможностей. С устремлением к развитию, уже неподвластному самому создателю – человеку.

Мысль о своем изобретении как о подобии поступка Бога не радовала профессора. Она угнетала его догадкой, что мир повторился – история повторилась, повторился и тот проступок, который все называют грехопадением. Да, все так! Но Афа не успел выключить машину, не уследил, машина оказалась совершеннее своего создателя.