Рейд ценою в жизнь

– Савенко прав, товарищ лейтенант, – выдохнул Герасимов. – Это грузовой Опель. Я вам больше скажу, это тот самый Опель с эсэсовцами, которые мы уже видели – вернулись, гады! Решили боковой дорогой проехать и южную опушку перекрыть. Значит приказ получили посодействовать вермахту. У них антенна на кабине – радиостанция имеется. В кузове примерно двенадцать рыл, ещё водитель и офицер в кабине – звание гауптштурмфюрер – капитан по нашему. Едут медленно. А ещё дорога безбожно петляет. Мы их видели, когда они поворот проходили, вот как вас сейчас видим. Дорога колдобистая, скорость низкая. Товарищ лейтенант, у них пулемёты, все гранатами обвешены. Вам, конечно, решать, надо что-то делать – если перекроют дорогу вообще из леса не выйдем. Они через пару минут мимо проедут.

Герасимов был прав, он словно читал мысли своего командира – если не противодействовать, зараза расползается по всей округе, а уходить ещё дальше на восток Шубин не хотел – так можно и до Вязьмы дойти.

Глава десятая

Эта дорога была шире предыдущей, но ухабам нет числа – быстрее пешком пройдёшь, чем проедешь. Обочину подбирали искривлённые сосны с толстыми стволами. Глеб прижался к узловатому стволу, стал ждать. Из дупла соседнего дерева выбралась белка с пушистым хвостом – такое ощущение, что она только что проснулась от шума, забегали бусинки глаз – испуганное животное проделало впечатляющий прыжок на одну ветку, перемахнуло на соседнюю и растворилось в рощи хвои.

«Нам бы так!», – позавидовал Шубин.

Двигатель работал уже в непосредственной близости. Прав Савенко – каждая машина издает свойственный только ей шум – тренированное ухо всегда определит марку техники.

Машину тряхнуло, выругался офицер в кабине, что-то виновата забубнил шофёр – он не привык к таким дорогам, это просто дико для немецкого менталитета, лучше бы вообще никаких дорог не было, чем такие. Почему Россия? Не Франция, не Бельгия и Голландия, даже не Польша, чёрт возьми? Почему на этой проклятой земле сплошные загадки?

Прямо по курсу обозначился ещё один ухаб – объехать его было невозможно. Водитель максимально снизил скорость, показался внушительный капот со значком Опеля, большая и плоская решётка радиатора, благодаря которой машина имела приплюснутый кабаний нос, тщательно вытертое лобовое стекло, широкие дугообразные крылья, защищающие колеса.

Водитель небрежно высунул голый локоть – рукав кителя был засучен. Офицер откинул голову на подголовник смачно выпускал в открытое окно колечки табачного дыма. Солдаты в кузове занимались своими делами – курили, коротали время в непринуждённой беседе. Снисходительно посмеивался пречистый унтер-штурмфюрер, что-то втолковывая своим подчинённым. Это было то самое подразделение СС – на касках спаренные молнии, такие же поблёскивали у каждого солдата в правой петлице.

Передние колёса плавно погрузились в рытвину.

Глеб напрягся – самое время, почему спим? Но нет, товарищи правильно оценили ситуацию. Машина фактически встала – теперь не промахнёшься. Сзади к грузовику подбежали Глинский, Брянцев – бросили в кузов по гранате – обычные противопехотные – мощнее и не надо, и кинулись обратно.

Раздались отчаянные крики – не было времени выбрасывать подарки. Два взрыва слились в один, несколько тел выбросило из кузова взрывной волной, остальные полегли на месте. Машина встала так и не выбравшись из ухаба.

Заработали ППШ.

Унтер-штурмфюрер, выживший при взрыве, сделал попытку спрыгнуть на землю – попытка не удалась – мёртвое тело немца сползло с борта и распростёрлась под колёсами. Распахнулись двери кабины, водитель прыгнул на подножку, картинно схватился за простреленную грудь и повалился вниз головой. Мелькнула бледное лицо гауптштурмфюрера – он так и не докурил свою сигарету, словно проглотил ее и подавился, впрочем, хватило ума пригнутся, покинуть кабину. Пули вдребезги разнесли боковые стекла. Офицер пропал из вида, потом опять появился – уже в канаве обочины, стреляя из парабеллума, но лицо у него было такое, словно он уже умер.

Разведчики припозднились, пули крошили кустарник, офицера на линии огня уже не было, мелькнула только его задница – он убегал прыжками, как кенгуру.

Непорядок! – Глеб оттолкнулся от дерева, добежал до капота, стал стрелять. Немец петлял как заяц, увёртывался от пуль. Глеб с плюнул с досады, перепрыгнул через канаву, упер приклад в плечо. Офицер убегал, подбрасывая ноги, стрелял почти не оглядываясь – кончились патроны в обойме, он выбросил парабеллум. До спуска в низину осталось всего несколько метров, когда пули отыскали цель – подкосились ноги, эсэсовец рухнул в траву.

Ладно, хоть так!

Времени не было, но так хотелось убедиться, что этот негодяй умер и на земле стало чуть меньше заразы!

Шубин забросил автомат за плечо, двинулся дальше.