Рейд ценою в жизнь

– Нет, – прокряхтел немец. – Курение вредно для легких и мешает сохранять физическую форму.

Разведчики удивились, услышав перевод. Кому на фронте вредило курение? Только им и спасались.

– Нет, отчего же, все верно, – возразил Глеб. – Чрезмерное употребление табака еще никого не оставило здоровым. Пообщаться не желаете, герр Хольцман? Я, конечно, не настаиваю, сейчас не самое подходящее время…

– Вы правильно делаете, что не настаиваете, – немец высокомерно задрал нос. «Опять за старое взялся», – подумал Шубин. – Я буду разговаривать только с офицером по званию не ниже моего. Это обыкновенная практика.

– Мне безразлично, герр Хольцман, – Глеб поджег папироску, с удовольствием затянулся. – Наша задача – привести вас в своё расположение, а там уж найдутся люди, в устраивающем вас звании, готовые найти с вами общие темы… Вы уже расстались со своими иллюзиями и самомнением?

Пленник посмотрел со злостью, но промолчал. Глубоко в душе Шубин ему сочувствовал, очевидно не так предполагал закончить воинскую карьеру герр Хольцман.

Дорога по буеракам отняла много времени: открытые участки одолевали ползком, шипя на Хольцмана и толкая его ногами. Пришлось даже отвесить затрещину – этот тип ещё не понял, что с повадками аристократа пора завязывать. Несколько раз делали остановки – Шубин приподнимался и в бинокль осматривал окрестности: во вражеском тылу что-то происходило, приближался лесной массив, разделяющий стороны, прямо по курсу – вытянутый Ченский бор, в котором имелись просёлочные дороги, находящиеся под контролем гитлеровцев.

В полутора вёрстах – на востоке, колонна техники втягивалась в лес, это были грузовики и лёгкая бронетехника – тяжёлые танки по лесным дорогам пройти не могли. По курсу у опушке был разбит палаточный лагерь. Пришлось уходить вправо, огибать пересыхающий пруд, берег которого был завален сгнившей рыбой. Болотистая низина находилась в километре правее – там не было войск.

Темнело медленно, но и скоростью разведчиков была черепашья. Бледная видимость ещё сохранялась, когда возникла дорога вдоль болота – ориентироваться ещё могли. Отыскалась мощная двуствольная берёза, пустившая корни на опушке лет семьдесят назад. По дороге шёл бронетранспортёр, заляпанный грязью, потом в обратном направлении пара мотоциклов с колясками – члены экипажа носили элегантные прорезиненные плащи, отливающие матовым блеском.

Шум затих, дорога в оба конца выглядела пустой, полный обзор закрывали какие-то курганы на западе, но это было далеко. Шубин махнул рукой – пошли! Ей богу, они бы успели перебежать дорогу малой группой и раствориться в лесу – дело даже не одной минуты, а рубанули всей кучей – зачем время терять?

Хольцман вдруг решил по кочевряжиться, сообразил про точку невозврата – он замычал, путаясь под ногами. Обозлившийся Вожаков, схватил его за шиворот и отвесил воспитательный пинок, но немного перестарался – вместо того, чтобы полететь через дорогу, Хольцман запнулся и рухнул в пыль – брызнула кровь из разбитого носа, подбежали Бурмин и Герасимов, схватили пленного подмышки, поволокли на другую сторону. Майор сопротивлялся, Бурмин в бешенстве отвешивал немцу затрещины, пленному предусмотрительно заткнули рот, руки были связаны. Определенной степенью свободы герр Хольцман обладал, чем не преминул воспользоваться. В итоге Бурмин сам споткнулся и оба они скатились в кювет, с ситуацией справились, Мостовой и Багдыров уже вбежали в лес.

– Вот сука, вероломная, сейчас я ему устрою шипел Бурмин, поднимая за шиворот майора – затрещал воротник, оторвались петлицы. – Он у меня сейчас попляшет. Будет знать – почём фунт лиха!

– Будет тебе, Саня, – отдуваясь, посмеивался Герасимов. – Нормальная реакция организма. Сам бы ты как себя вёл на его месте?

– Шутишь? – кипел Бурмин. – С какого перепоя я бы оказался на его месте?

Пленного погнали в чёрный просвет между деревьями. В этот момент дорогу за спиной осветили фары – грузовая машина вырвалась из-за кургана, быстро приближаясь, но всё равно бы успели – трое уже были в лесу толкали в спину Хольцмана, Шубин шёл последним. В этот момент благоразумие отказало майору – последняя надежда никогда не умирает – он ухитрился выдавить из горла кляп, исторг душераздирающий рёв, отшатнулся оглушённый Бурмин. Туловище Хольцмана изобразило изгиб – видно накопились силы в тренированном теле, он вырвался, бросился назад, оттолкнул плечом замешкавшегося Шлыкова, протаранил Шубина – опомниться не успели. Глеб сгруппировался в падении, быстро подлетел, пустился в погоню.

Хольцман выбежал на дорогу, озарённую светом фар, закричал, замахал связанными руками. Грузовик приближался – в нём шумели люди. Глеб перемахнул через мелкую канаву, схватил Хольцмана за шиворот, тот сопротивлялся, но ровно до того момента, пока не получил удар под дых – его согнуло пополам, вырвало. Подоспел Шлыков, майора потащили обратно в лес, подбежал Герасимов, стал помогать – поздно – заскрипели тормоза, что-то крикнул офицер в кабине, грохнуло о колесо отброшенный борт – вот же не везуха!