Red lines (СИ)

Он оглядывается по сторонам, но в толпе людей в Большом зале не видит того, к кому тянется сердце. Зато замечает Джинни. Она плачет. Она… Джордж не может поверить. Его сестра никогда не льет слезы, с тех пор, как перестала быть ребёнком.

А потом перед ним возникает Перси. Он кажется чужим. Сломанным, хотя на нём нет ни одной раны, но Фред видит его искалеченную душу. Слова старшего брата не имеют смысла. И Джордж пропускает их, пока внезапно не раздается имя «Фред». И тогда он смотрит. Он смотрит на Перси, мысленно умоляя его, небеса и всех святых мира. Но чуда не происходит.

Его тянет, будто за поводок, и Джордж не сопротивляется. Он вылетает из Большого зала и бежит наверх. Минут через пять он понимает, куда. И это не удивляет его, только вызывает новую волну страха.

Всё действительно повторяется.

Не стоило им возвращаться в Хогвартс. Никогда.

Бежать из-за щебенки и камня неудобно, Джордж спотыкается, пару раз едва не падает, но не останавливается. Ему кажется, что если он затормозит, то снова не успеет. И если он потеряет Фреда, если это опять случится, в этот раз он не переживёт этого. Он просто ляжет рядом, как собака на могиле хозяина, и умрёт. Вот и всё. Так просто.

Его не пугает смерть. Он сам шагнет в её объятья, если Фред не удержит его здесь. Если они не спасут друг друга. Мир без брата – вот что страшно.

Наверное, это неправильно. Но Джордж отдаст что угодно ради брата. Он любит Фреда больше всего на свете. Больше самого света.

Лестница заканчивается, и в разваленном коридоре царят тишина и запах крови. Джордж останавливается, хотя до этого бежал так, как никогда в жизни. Он находит взглядом темнеющую нишу, где прежде стояли доспехи, и его сердце разрывается в этот самый миг. Буквально. Он может почувствовать, как оно раскалывается, как осколки врезаются в кожу и стираются в пыль. Как кровь хлещет внутри. И умирает душа.

Джордж не плачет. Не кричит. Не бьётся о землю.

Он просто стоит.

Позади раздаются шаги Перси и отца, а он не может сдвинуться с места. Но когда они поднимаются и двигаются к нише, Джордж внезапно опережает их. Он первым достигает тайника и опускается на колени, чтобы заглянуть внутрь.

Фред…

На губах брата нарисована застывшая в вечности юношеская улыбка. И Джордж сдается правде. Тьма и холод поглощают его, но всё, что он видит, это лицо Фреда. И боль, зародившаяся в груди, угрожает его уничтожить.

Лестница заканчивается. И Джордж боится поднять глаза. Он помнит. Слишком мало времени прошло.

Он словно возвращается в ночь, когда умер Фред, а значит, умер и он сам.

Сейчас ниша пуста. Тело скрыто землей под надгробным камнем с именем и датами.

Но Фред всё-таки здесь. Он сидит среди обломков стены в том самом месте, где его завалило, и он погиб. Его руки сжимают голову, он трясется, словно ему ужасно холодно, и слабо стонет.

- Пожалуйста, Джордж. Не отпускай меня.

Тогда Джордж срывается с места. Он падает на пол, осколки впиваются в кожу. Он обхватывает брата, прижимает его к себе крепко-крепко, гладит, дышит в волосы и шепчет:

- Никогда… Никогда не отпущу, Фред…

И Фред в его руках перестает дрожать. Джордж плавно покачивается вместе с ним, успокаивая. И сейчас, в эти самые мгновенья он понимает. Не то, чтобы он не понимал прежде, но сейчас осознание истины, что всегда жила в его разуме и сердце, закрывает собой весь мир.

Он никогда не отпустит Фреда. Пусть это эгоистично, но он не сможет. Даже на одну жизнь. Даже на один день. Он готов поставить всё до конца, если Фред тоже. И они справятся со всем вместе, как и всегда. Они найдут выход. Пока их душа целая, а не половинчатая, для них нет невозможного.

И выбор, до этого казавшийся мучительным, вдруг становится предельно ясным. Теперь Джордж понимает, почему так сердился Фред. Его близнец снова оказался умнее, он первым понял то, что до Джорджа дошло только сейчас.

- Мне всё равно, что скажет Дамблдор или Гермиона, - он шепчет, желая немедленно поделиться своими мыслями с братом. – Я привяжу тебя к земле, а потом у нас будет целая жизнь, чтобы найти выход. И в конце мы уйдем вместе.

Фред отклоняется назад, прислоняясь к нему сильнее, откидывает голову на его плечо и задирает вверх, глядя на близнеца. Его волосы щекочут шею Джорджа, и это вызывает крошечную улыбку. Сердце его, растревоженное последними днями и муками выбора, наконец, бьется спокойно.

- Мы же самые крутые изобретатели в мире, - говорит Джордж. – Придумаем, как общаться тебе с остальными. Для начала можешь просто писать в тетрадке, ведь ты способен держать перо. А после создадим что-то круче. Может, даже чтобы тебя было слышно или видно!

Фред смотрит на него, мигает, и в глазах его загораются азартные огоньки и танцующие смешинки. Он ухмыляется так ярко и самодовольно, словно это не он трясся в панике несколько минут назад.

- Наконец-то до тебя дошло, - фыркает он и шлепает Джорджа по ладони. – Ты иногда так тормозишь, братец.