Red lines (СИ)

========== День 1-й. ==========

Джордж помнит, как рассыпался его мир. Помнит, как сидел на коленях, безуспешно пытаясь собрать осколки. Чьи-то слова, долетающие до него словно через многие мили едва слышимым эхом. Прикосновения. Плач. Кто-то плакал. Помнит огромную бездонную пропасть, вдруг образовавшуюся в его душе и поглощающую его с каждым мгновеньем в свою тьму. А ещё помнит опустевшие синие глаза и так неправильно холодные пальцы того одного, кто был центром его Вселенной.

Джордж помнит, что Фреда не стало.

Но когда он просыпается на следующее утро, то в первые несколько минут он забывает. Ему кажется, что Фред рядом. Что он жив и вот-вот со смехом и шутками вылезет из-под одеяла и предложит очередную невероятную идею. А потом вдруг память возвращается, и он заново переживает весь ужас прошлой ночи.

Кошмар, который теперь никогда не закончится.

Джордж не хочет покидать постель. Он лежит, свернувшись калачиком и замотавшись в одеяла, и смотрит в пустоту. Он не может заставить себя повернуться и увидеть опустевшую кровать своего близнеца.

Через несколько часов он слышит осторожные шаги по лестнице и робкий стук в дверь. Тогда он вспоминает, что находится не в их с Фредом квартирке, а в «Норе». Он не отвечает, и шаги уходят.

Он думает, что останется здесь навсегда.

А потом вдруг слышит голос:

- Ты так весь день проваляться собрался?

Джордж вздрагивает и застывает, словно под парализующим заклинанием. Сердце его внезапно бьётся так сильно, что звук его буквально разрывает голову. Он боится пошевелиться и не может вдохнуть. Тело его внезапно начинает мелко дрожать.

- Тебе холодно? – тот же голос раздаётся совсем рядом. И Джорджу хочется вопить. Но внезапно его постель прогибается от чужой тяжести и что-то прикасается к одеялам, там, где под их толщей скрыто его плечо.

- Джордж?

Он пытается дышать, но у него не получается. Он задыхается, горло сжимается в каком-то болезненном спазме, и лёгкие начинают гореть. В глазах темнеет, и Джордж сбрасывает одеяла, садится, прижимая руку к груди в попытке помочь себе. Только вот вдохи выходят всё более рваными, разрезающими горло, будто острыми лезвиями. С губ срываются дикие хрипы, и Джорджу кажется, что это конец. Он не сможет, у него не получается делать это без брата.

И тогда внезапно чьи-то руки обхватывают его, обнимают так крепко, что рёбра трещат. Спина прижимается к чьей-то груди, такой знакомой, родной. Джордж зачем-то пытается вырваться, это глупо, потому что единственное место, где он хотел бы остаться – это здесь.

- Дыши, - приказывает тихий шёпот в самое ухо. И сердце сжимается болью. Чужие волосы щекочут его, а руки накрывают его ладони, не позволяя сопротивляться.

- Сделай глубокий вдох, Джордж, - просит голос. – Для меня.

И Джордж делает. Для него – всё. Всегда. И даже после смерти это остаётся неизменным.

Круги перед глазами яркие, кислотные. Воздух обжигает горло, причиняя боль. Но постепенно темнота отступает. И дышать становится легче. Джордж может вдыхать. Он успокаивается. Только сердце продолжает истерично биться в груди.

Джордж закрывает глаза, заставляя прийти в себя. Он не может развалиться, не сейчас, когда вся семья смотрит на него как на умирающего, когда все они тоже разбиты смертью Фреда.

Фред.

Джордж распахивает глаза. Внезапное осознание накрывает его, словно высокие ледяные волны. Только вот те же руки продолжают обнимать его, а дыхание прикасаться к шее.

- Молодец, - ласковый шёпот замирает на сердце.

Джордж чувствует, как в уголках глаз начинают собираться слёзы.

Он помнит, что не плакал, когда это случилось. Когда стоял на коленях перед мёртвым Фредом и молча сжимал его руку. Когда слышал безутешные рыдания матери, отчаянный зов Перси и тихие всхлипы Джинни. Он не плакал, но сейчас что-то разлетается в нём на миллион осколков, и он не находит в себе сил, чтобы сдержаться.

Джордж наклоняется вперёд, оседая в чужих руках сломанной куклой, и тихо плачет. По-настоящему. Как девчонка. Отчаянно и сильно. Его плечи трясутся, он не может успокоиться, он не чувствует, что это вовсе возможно.

Но Фред, несуществующий, мёртвый Фред по-прежнему тот, кто удерживает его в своих руках за мгновенье до падения в пропасть.

- Пожалуйста, не плачь, - просит голос. – Пожалуйста, Джордж.

Но он не знает, как остановиться. Не теперь, когда боль вырвалась наружу. Вряд ли у него получится.

- Фред… - стонет он, закрывая лицо руками.

И ему всё равно, если кто-то услышит, как он сломался.

Он рыдает, пока не начинает икать. Глаза обжигает болью, и слёзы постепенно прекращаются. Но Джордж не хочет останавливаться. Он хочет вопить и истерить, кричать, выпуская свою боль и зная, что этого всё равно не будет достаточно. Никогда.

Заботливые сильные руки поглаживают его по плечам, успокаивая, пальцами вырисовывая круги. И Джордж вдруг ощущает жгучее желание обернуться. Он знает, что за плечом его ждёт только пустая комната, но с каким-то ядовитым мазохизмом всё равно хочет это сделать. Хочет увидеть ничто и окончательно разбиться.

Он набирает в грудь воздуха и оглядывается.