Red lines (СИ)

Воспоминания, вернувшиеся, пугающие, до сих пор вызывают иней в груди и на затылке. И если прежде, без них, Фред мог отбросить разум и представить на мгновенье, что он жив, то больше это не было возможно. Как сможет забыть он, как его заваливало обломками стены? Как камни пробивали его грудь, ломая ребра и обрывая дыхание. Как тяжёлый удар по голове адской болью погрузил его во тьму.

Она вернулась, эта боль, когда он вспомнил. Но Джордж одним прикосновением стёр её, как краску.

Тихий вздох непроизвольно слетел с губ. Фред ненавидел вздыхать тогда, когда это не было нарочно. Эти маленькие глубокие выдохи, срывающиеся без его разрешения, словно олицетворяли то, что он не мог контролировать – его слабость.

Но было кое-что, что вызывало в груди Фреда нежность тепла. Его сердце больше не билось, оно не могло пропускать удары, колотиться чаще или замирать, трепетать или гореть. Но от одной мысли оно словно оживало – нечто, что вспомнил Фред. Говорят, перед смертью, за миг до неё каждый человек вспоминает свою жизнь. Она проносится перед его глазами как на плёнке. Самые важные события, лица, эмоции. Но всё, что за секунду до тьмы видел Фред, это лицо Джорджа. Не своё, не их двоих вместе, а только брата. Его улыбку, похожую на яркое июльское солнце, его глаза, синие, как ясное небо в летний полдень, его смех, самый весёлый на свете, и его взгляд, теплотой которого можно было согреть весь мир, всю Вселенную, каждую звезду и планету в бесконечности.

Через двадцать минут крик Джорджа снова привлекает внимание. Перо перед ним на секунду освещается голубым мерцанием и затухает. Ещё ода капля души феникса, привязанная к земле. Фред гордо улыбается, глядя на это. Они оба в порядке. И их душа спокойна.

После ещё пары часов утомительных и энергозатратных тренировок Джордж буквально падает на траву. Грудь его поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Вокруг него гора перьев – последние минут сорок у него получалось привязать каждое из них с первой попытки. Гермиона стоит на ногах – её успехи чуть скромнее, но, в конце концов, она тоже усвоила чары. Фред сползает со своего удобного места и тащится к ним.

- Хорошая работа, - хвалит он обоих.

- Ага, - выдыхает Джордж, вытирая ладонью лоб. – Уроки и ОД были ничем по сравнению с этим.

- Пфф, - фыркает Фред с насмешкой.

- Не ухмыляйся, - снова вздыхает Джордж. Фред вскидывает брови.

- Я не…

- Ты да.

- Ладно, да. Но так как тебе всё равно нравится, то это не в счет.

- Хах!

Фред весело фыркает и случайно замечает взгляд Гермионы. Она смотрит на Джорджа с дрожащими огоньками света в глазах и мягкой неосознанной улыбкой на губах, и это делает её совсем не раздражающей. Фред думает, что может перестать сердиться на неё за то, что она пыталась разлучить их с Джорджем. Со временем. Всё-таки она помогает им. Особенно Джорджу. И смотрит на него такими взглядом, которого Фред никогда прежде не видел.

- Не забывайся, Джордж, - спокойно говорит он. Предупреждает. Просто хочет уберечь сердце своего брата от чего-то ненужного и болезненного.

Джордж приподнимает голову и удивлённо моргает:

- О чём ты?

- Я уже говорил как-то: она девушка Рона.

Вот так просто. Джордж вскидывает брови.

- И что?

Кажется, он искренне не понимает. Не видит. Может, это невидимость сделала Фреда таким наблюдательным, потому что теперь он имеет возможность пялиться на людей сколько влезет, а те, не зная об этом, забывают прятаться за масками. Или, возможно, ему всё показалось. Фред тяжело вздыхает и качает головой, сдаваясь.

- Ничего, - отвечает он. Джордж мгновенье смотрит, а затем отворачивается. И Фреда поражает его искреннее непонимание. Словно для Джорджа сейчас существует лишь один человек, и это не Грейнджер. И всё, что не связано с близнецом – неважно, не имеет смысла.

Они возвращаются домой уже вечером, и Фред предчувствует бурю. Джордж в отличном настроении – перед тем, как уйти, он ещё пару раз закрепил заклинание, и вышло без единого неверного штриха. Как сказала Грейнджер – идеально. Девушка, кстати, тоже вполне довольна происходящим. Фред уже хочет увидеть лицо Рона, когда тот встретит этих двоих в таком отличном расположении духа после того, как они полдня провели где-то вне «Норы». Это будет забавное зрелище. Невидимость Фреда позволяет ему наслаждаться спектаклем из первого ряда, без риска быть снесённым ураганом.