Разрывной прилив (ЛП)

  Она отнесла свой бокал вина в спальню, все еще чувствуя себя подавленной событиями в Бирмингеме. Она посмотрела на телефон, колебалась, затем взяла трубку и набрала номер.

  Мартин ответил сразу.

  'Привет. Это Лиз.

  Он посмеялся. — Я сидел здесь и думал о тебе. Я как раз собирался тебе позвонить.

  'Все в порядке?' спросила она.

  'Да, конечно. Хотя дама, за которой я охотился, кажется, на этот раз ускользнула от нас.

  — Ты найдешь ее, — уверенно сказала Лиз. Просто поговорить с Мартином было облегчением.

  'А вы? Какие у тебя новости?'

  — Я весь день был в Бирмингеме, изучал прошлое нашего друга в «Санте».

  «Ах. Как прошло?'

  — Хорошо, хотя некоторые из его друзей были не очень рады меня видеть.

  Мартин умел читать между строк. «Мне не нравится, как это звучит. Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты не ранен?

  'Нет. Не больно, просто немного потрясено. Но теперь я в порядке, — сказала она, и это было правдой. Просто услышав его голос, она почувствовала себя лучше. Они поговорили еще несколько минут, планируя следующую встречу, потом пожелали спокойной ночи и повесили трубку.

  Лиз легла на большую двуспальную кровать. Она купила его, когда переехала в новую квартиру, где большие комнаты, казалось, поглотили мебель, которая была у нее в тесном подвальном помещении. Она забралась под одеяло из гусиного пера, желая, чтобы Мартин прижимался к ней. Одеяло было со времен Пита, голландского инвестиционного банкира, которого она встретила на вечеринке у коллеги. Он останавливался у нее, когда каждую третью пятницу приезжал в Лондон на встречи в Кэнэри-Уорф. Такое расположение идеально подходило им обоим: теплое, счастливое и нетребовательное. Пока однажды он не позвонил ей и не сказал, что лондонских встреч больше не будет, и в любом случае он встретил кого-то другого.

  У нее в жизни не было мужчины с тех пор, как она рассталась с Питом, пока в прошлом году не встретила Мартина. Это был первый раз, когда она была связана с кем-то, с кем работала. Было ли хорошей идеей совмещать личную жизнь с работой? Вероятно, нет, но характер работы, ее секретность и ненормированный рабочий день означали, что большинство людей, с которыми она встречалась, занимались одним и тем же бизнесом. В прошлом у нее были отношения с людьми за пределами «кольца секретности», как это называлось, но из этого ничего не вышло. Она не могла откровенно рассказать, чем зарабатывала на жизнь. Пит никогда не спрашивал — это были не такие отношения. Перед ним был Марк Каллендар, журналист Guardian, который хотел бросить свою жену ради нее. Она была искушена всего на мгновение, но знала, что на самом деле это невозможно. Если бы она была вовлечена в семейные потрясения Марка, она стала бы чем-то вроде любимого призрака Стражей — он и его друзья без особого труда разобрались в том, что она сделала. Ее карьера на службе не сложилась бы. Сильные мира сего припарковали бы ее где-нибудь в безопасном месте, пока не увидят, как устроена ее личная жизнь.

  До Марка был фотограф Эд. Она познакомилась с ним на частной выставке фотографий, сделанных женщиной, которую она знала по университету. Эд снимал фильм о путешественниках Новой Эры и время от времени жил с ними. Он смотрел на мир с захватывающей косой точки зрения, и ее временное участие в его артистическом, калейдоскопическом мире предоставило Лиз желанный побег из мрачного мира организованной преступности, над которым она работала в то время. Она сказала Эду, что работает в правительственном отделе кадров, но расплывчатость ее рассказа, должно быть, вызвала у него подозрения. В течение одного дня он звонил в разные отделы, пытаясь выяснить, где именно она работает, и именно тогда она решила разорвать отношения.

  Чарльз Уэтерби, ее босс, дольше всех держал ее сердце. Это было странно, на самом деле почти не было никаких отношений, поскольку Чарльз был женат на женщине, которая медленно умирала. Лиз инстинктивно знала, что он ответил ей взаимностью, но он никогда не говорил об этом, и пока Джоанна была жива, Лиз знала, что он никогда этого не сделает. Они как будто видели друг друга сквозь клубящийся туман, протягивая руку, но так и не дотронувшись.

  Потом Джоанна умерла, и Лиз ждала, пока Чарльз сделает ход. Вместо этого он, казалось, отдалился от нее и нашел утешение у своей соседки, вдовы, которую он знал давно. Она помогала ему присматривать за двумя его мальчиками. Лиз никогда не была уверена, были ли это чем-то большим, чем отношения по расчету, но его задело то, что он не решался связаться с ней. К тому времени, когда Шарль, наконец, сделал шаг к ней, она уже встретила Мартина Сёра.

  А теперь Мартин говорил о ее переезде в Париж. Лиз перевернулась на бок и заснула легким сном, тревожимая смутными впечатлениями от тюрьмы Санте, дома Ханов в Бирмингеме и квартиры Мартина в Париже. Но пока она дремала, она все еще чувствовала на своем запястье железную хватку молодого человека, пытавшегося утащить ее в пустынный переулок.

  Глава 17