Разрывая стены

Сонная деревенька оживала вдоль большой дороги — пара кузниц добавляли жару горячему дню, по обеим сторонам от дороги завлекали путников выставленные в несколько рядов глиняные кувшины и чаши. Возле них, под навесами из привязанных к шестам платков, сидели укутанные в шали женщины и продавали лепешки, фрукты, воду.

Кобейн походил от одного лотка к другому, купил себе шипасный огурец и разных металлических креплений.

Сражение за Рукав напоминало хорошо продуманную партизанскую войну и военную операцию с целью захвата главных противников. Ликвидациями Бэй не занимался. Кости ломал — так же быстро и безжалостно, как когда-то ему самому ломал их Цепной Пес. Но самый большой успех приносили умные диверсии. Люди Твана устраивали в Ущелье ловушки для чужаков и схроны в особо опасных местах для своих. В них оставляли веревки, огнива, приспособления, чтобы быстро подняться по стене, спасаясь от дистелов и хищников. Так что, попав на рынки, Бэй всегда присматривал что- нибудь полезное. Например, скобы, крепления и длинные гвозди. А сейчас между покупками собирал информацию о Роксе.

Пока ведьма или ведьмак не попался на черных заговорах и наведенных смертях, люди Долины относились к ним со смесью страха и благоговения. В деревне и в округе Роксу считали знахаркой за то, что лечила людей и могла заговаривать животных, и едва ли не святой, потому что оказывала помощь даже за малую плату. Этот образ не сочетался с первым впечатлением, который старуха произвела на Кобейна, и он решил не спешить на встречу. Самых болтливых людей на улице вдоль дороги он уже приметил.

Бэй придумал себе новый образ, чтобы возвращаться в деревню и вести разговоры без опаски вызвать лишние подозрения. Он вполне мог сойти за старателя из каньонов, со слабым даром, который перебрался жить на одну из ближайших животноводческих ферм.

Появляясь в деревне каждые два — три дня, Кобейн снова чувствовал себя детективом, пусть не Ван Дорном, а кем-то вроде Лауренса Аравийского, потому что, уходя из Ущелья, накрывал голову платком и прятал знаменитый клык в одежде.

Вскоре он многое узнал о Роксе, не поленившись навестить две фермы, куда ведьму приглашали заклинать животных, и добрался до старика — пастуха, исходившего своими сухими ногами всю округу от начала каньонов до самой Рассветной столицы. Пастух оказался кладезем историй. От него Бэй узнал, что ведьма перебралась в деревню лет десять назад и по-началу наводила на всех ужас обезображенным ожогами лицом. С годами следы стали менее заметными, но кожа женщины одряхла, состарив Роксу на несколько десятков лет. Отсюда было несоответствие слишком молодого голоса и количества глубоких морщин.

В остальном она была ведьма, как ведьма. Тенями не увлекалась. Из странностей за Роксой была замечена забота об Изгоях, кочевавших между вади и открытых равнин, устраивая там временные поселения из веток и ветхих тканей. Пастух рассказывал, что несколько раз видел Роксу среди Безродных и подозревал, что она помогает тем из них, кто решился на незаконную метку. Из-за этих слухов Тара и привела к ведьме своего Поцелованного.

Между тем Звезде становилось хуже. Пролегли темные пятна под глазами, шерл звал еёе по- ночам, заставляя кричать от ужаса, и Тара оказывалась в постели Бэя, набрасываясь на него дикой кошкой, сверкая безумными глазами. Кобейну приходилось обездвиживать еёе в крепких объятиях и приводить в себя холодной водой, пока женщина не очнется от сна- кошмара, ничего не помня. Так что тратить слишком больше времени на расследования он не мог и однажды утром постучался в тяжелые деревянные ворота.

— Красивый? — встретила его ведьма и, посмотрев гостю за спину, проводила в дом. — А где хранительница твоя? Неужели из своих цепких лап выпустила? Не боится, что убежишь? — Рокса громко рассмеялась Бэю в лицо. Пугала собой — своим видом, скрюченным телом, слишком резким голосом.

— Зачем без шерла пожаловал?

— Слишком высокая цена.

— За жизнь твою, раз пять проклятую знаками на спине? — вскинулась Рокса, полы платка откинулись назад, на мгновения открывая обезображенную кожу на шее и висках.

Бэй поморщился от неприятной картины. Кардинал был прав, жалость часто сцеплена с желанием отвернуться и не видеть. А женщина перед ним намеренно старалась вызвать к себе отвращение.

— Не думаю, что ты найдешь другого помощника. Так что без камушка ко мне не ходи.

— Я не с пустыми руками. — Кобейн подошел к столу и достал из кармана несколько кристаллов, популярных среди знахарей и ясновидящих.

Длинные пальцы Роксы выхватили из горки турмалин, циркон и красную яшму.

— Что хочешь? — спросила она, пряча камни в одежде и отодвигая к Бэю остальные. — Цену на твою спину я не поменяю.

— Откуда ты узнала о том, что в Рукаве появился шерл? — Вопрос не давал Кобейну покоя, но Рокса не собиралась на него отвечать.

— Разве ты не знаешь, что у ведьм бывают приступы ясновидения? — ядовито прошипела она.