Разрывая стены

Первые дни после памятной ночи Рассветная избегала Бэя. Нет, она не отпускала его надолго из вида, но и не оставалась с ним наедине. Это было несложно из-за бесконечных заседаний, встреч и работы с документами. Вместе с Советом принцесса готовила королевство к сложным временам. В остальном же она вела себя так, словно ничего необычного между ней и Бэем не случилось. Он отвечал ей тем же, признавшись самому себе, что простил Кайру за сцену насилия еще когда прислушивался к ее плачу за стеной.

Отчуждение было недолгим. Чувствуя себя виноватой, но не имея обыкновения просить прощения, Рассветная выбрала иную манеру приносить извинения. Она вышла вместе с Бэем в город, чтобы навестить Саранчу, и торопила секретную службу с поисками слепой ясновидящей по имени Кимико, а заодно и черного шерла.

Мирных отношений между Мирном и Кобейном не получалось. Скользящий избегал встреч, кроме как по приказу Кайры, которая всегда присутствовала при разговорах об управлении водными ресурсами. Неприязнь не мешала Морану обсуждать дела и задавать вопросы, пользуясь знаниями человека из технически более развитой цивилизации. Бэй спокойно принял недоброжелательное отношение к себе Скользящего. Бастард Закатного Короля с детства был безнадежно влюблен в Кайру, и, даже узнай он правду об отношениях Рассветной и ее фаворита, ничего бы не изменилось. Кобейн бы тоже не стал дружить с тем, кто проводит дни и ночи с его любимой. Пусть Тайна была чужой и не любимой, ему самому все еще хотелось переломать Цепному Псу железные конечности вместе с железной головой.

В неприязни Морана сквозили какие-то невысказанные причины, родом с Земли, возможные последствия клятвы, которая связывала его раньше с наследным братом. А еще простая зависть. Лишенный дара Мирн узнал, что Бэй скользит с Кайрой по всему королевству. И если раньше Рассветная проводила много времени в словесных поединках со своим воздыхателем, который и на камень поэтов, похоже, полез только чтобы привлечь ее внимание, то теперь она предпочитала компанию своего телохранителя. Так что у Бастарда Закатного Короля с непростой судьбой было много причин ненавидеть Кобейна. И свои собственные тайны.

Из-за натянутых отношений невыясненной оставалась судьба кольца Кардинала.

— Всего лишь один из многих украденных в вашем мире камней, — сухо бросил Мирн в ответ на вопрос Кобейна.

Кобейн не поверил. Как и в то, что Морану неизвестно, кем была Ари.

Чтобы не узнала от Скользящего Кайра, она молча добавила к сведениям о своем рабе, которые собирала с помощью секретных служб, а не выпытывала у Бэя, создавая для него иллюзию сохранения личных тайн. Рассветная, как обычно, ничего не объясняла, не выказала своего удивления, что Кобейн попал в Долину из другого мира, не призналась в том, что подозревала это. Зато в разговорах появилась тема устройства жизни на Земле. И оказалось, что принцесса на удивление много знает о мире, в котором никогда не бывала.

Зато в тишине спальни перед тем, как отпустить Бэя к себе в комнату без окон, одним вечером она еще раз спросила:

— Кто же рисовал знаки на твоей спине и принял тебя в Рассветный род, Бэй?

— Тайна.

Кайра замолчала на мгновение.

— И тебе не известно ее настоящее имя, — проговорила не по годам мудрая Рассветная.

— Нет.

— Твои знаки узаконил жрец?

— Истинный.

Ведь белобровый Магистр их «узаконил». Они даже выдержали часовое изучение в тот день, когда Кобейн попал в Рассветный дворец, так что принцессу удовлетворил этот ответ.

— У тебя очень необычная судьба, землянин, — сказала она, глядя на красочный закат, заливавший мир за окном аквамариновыми красками.

Необычная, согласился Бэй, промолчав о герое из Алисы в Стране чудес, потому что эта сказка была еще неизвестна в Долине.

— Когда-нибудь ты расскажешь мне все сам, — обронила Кайра, не оборачиваясь. — Когда я захочу это услышать. Иди спасть, Бэй.

Кайра снова занялась поиском камней и почти каждый день уводила Кобейна из дворца. Пока они перемещались, испытывая связку Проводник-Искатель, у Бэя часто возникало впечатление, что Рассветная выбирает для тренировок свои любимые места в Долине, и — ко всем Теням! — многие из них он видел глазами орла. Рассказывать кому-нибудь о полете Бэй конечно же не собирался. Засмеют еще. И будет он не только раб, но и шут.

Совместные скольжения и живописные пейзажи возвращали настроение последних недель. В самом воздухе сквозила какая-то обреченность и непонятное волнение, они играли на струнах души, настраивая их на новый ритм и определяя новый танец для необычных партнеров. Более свободный и чувственный. Танго подхватило принцессу и Бэя вдали от чужих глаз и дворцовых сложностей. Повело по сухим дюнам, где приходило скрываться от ветра под одним платком, прижимаясь щека к щеке и смешивая дыхание. Сквозь цветущие яркими пятнами колючего кустарника вади, где Бэй переносил Кайру на руках через острые заросли. К разноцветной ленте пересохшей реки, вьющейся между высоких склонов.