Разрывая стены

Бэя мутило от жгучей смеси из вожделения и неприятия, нет, отрицания того, что с ним происходит. Тело хотело и с готовностью подчинялось приказу — отброшена в сторону рубашка, руки развязывают завязки штанов. Но мозг и сердце разрывались от бессилия остановить это чувственное насилие.

— Наш мир готов сорваться в пропасть ко всем Теням. Ни тебя, ни меня не связывают никакие обстоятельства.

— Связывают, — хрипел Бэй, пытаясь остановиться, но где там! Упали на пол штаны.

— Печать Шахди давно пропала, — Кайра резко и вызывающе выгнулась, отбрасывая с плеча мокрые пряди и оголяя грудь.

— Приказы… Не надо… так, — Кобейну хотелось впиться в ее губы, и, наконец, позвать их вкус, а не говорить. Исследовать руками совершенное тело принцессы, определяя самые чувствительные места, наслаждаться им и дарить наслаждение, разделив свой огонь с ее. Слушать женские стоны, а не подбирать с трудом слова.

— Не ври мне, Бэй. Я тебе нравлюсь. Ты хочешь быть со мной, — Кайра вытянулась перед ним, и Бэй бессильно застонал, опускаясь на покрывало.

— Очень, — рычал он, цепляясь не за принцессу, а за последнюю преграду. — Не хочу. Так!

Послать все к твану и перестать сопротивляться? Зачем он еще это делает, БЭЙзумный?

Кайра замерла, разглядывая искаженное от внутренней борьбы лицо Кобейна, его сжатые от напряжения челюсти.

Покрывало уже отброшено прочь, и впервые соприкасались оголенные тела.

— Уходи! Вон! — закричала Рассветная, откидываясь на подушки. А потом приказала ледяным тоном, глядя в потолок: — Иди в свою комнату и оставайся в ней до утра, Бэй!

Это была долгая ночь.

Потребовалось много времени, прежде чем Кобейн смог успокоиться. Рассветная вывернула его наизнанку, заставив испытать невероятную смесь противоречивых и бурных эмоций.

Девчонка! Играющая хрустальными замками своих и чужих чувств.

Несмотря на вызывающей поведение и дерзкое соблазнение, Кобейн давно подозревал, что у Кайры еще никогда не было мужчины. Короткое мгновение, когда он различил в ее глазах испуг, только подтвердило догадку. Принцесса прогнала Бэя не потому, что услышала его отчаянные мольбы, а потому, что не решилась переступить черту. Если бы она хотела этой близости, все давно бы свершилось. Всего-то и нужно было — не отдавать приказов, а отдаться на волю той силе, что толкала их друг к другу. Но, создав для всего мира королевства иллюзию, что у нее есть фаворит, в уединенности личных покоев Рассветная продолжала хранить верность… Собственным принципам или кому-то неизвестному?

Бэй слышал, как принцесса шумела в своей комнате — сначала разворошила, судя по звукам, кровать. Потом разбила пару ваз. Начала ходить из угла в угол закрытой в вольере дикой кошкой. Ее беспокойство не позволяло Кобейну прийти в себя. Неудовлетворенное возбуждение не покидало тело, подогреваемое звуками из соседней комнаты, а воображение продолжало распалять его видениями обнаженной Кайры. Как же желанна она была Кобейну! Вытопив наконец из его души и тела сероглазую Тайну!

Как же рад был Бэй, что метался в закрытой комнате, отделенный от соблазна непреодолимой стеной приказа. И сознавал, что если бы Кайра не остановилась, не прогнала его прочь, то разлетелось бы на осколки призрачное доверие между ними, пусть и слишком сильно замешанное на взаимном притяжении. Безвозвратно сломались бы столпы веры Кобейна в себя, и он по-настоящему стал бы рабом.

Может, поэтому в приступе отчаяния Кайра не оставила его с собой, а приказала? Знала, что сопротивляясь насилию, Бэй остановит приступ ее безумия? Принцесса слишком хорошо изучила свою игрушку и никогда не делала ничего просто так. Даже сходя с ума от неведомой Бэю боли…

Хождение за стеной сменилось тоскливым молчанием и неправильной тишиной. Той, в которой плачут. Она выхолодила остатки возбуждения и телесных порывов, оставив только волнение за ту, что пряталась в соседней комнате.

Девчонка с короной на голове и грузом в королевство на плечах!

Ей было больно, она причиняла боль другим. И ведь не просто так приказала оставить ее до утра. Понимала, что Бэй почувствует ее слезы, как бы тихо она не плакала, и захочет прийти, чтобы утешить. Он же привык к роли плюшевого медведя. Но нет. Кайра выбрала одиночество, наказывая саму себя.

Девчонка! Красивая и гордая. Избалованная и одинокая. Рабом которой был Великолепный Бэй.

Засыпая под утро, он снова чувствовал аромат олеандра, им пахла его ненависть.

* * *

В ближайшие дни Кобейну открылось несколько причин плохого настроения принцессы. Но наверняка были и другие, запрятанные в молчании Кайры.

В Долине появился какой-то каменный крест, без окон и дверей, с которым многие связывали несчастья. (Удивительно, но Бэю казалось, что он видел его собственными глазами, пока летал вместе с птицей.) Карьер покидали Тени, и это тоже было как-то связано с крестом. Но пока их тянуло только к Закатным. Тени даже проникли в королевский дворец, покушаясь на жизнь Наследника, который чудом остался жив. Так что Железный Пес стал тоже Недоцелованным, вроде Кобейна.