Разрывая стены

До их необычной встречи горец считал себя поклонником Карьерного Волка, мечтая помериться силами с легендой Ущелья. Померился. Как говорил Гашик, будь осторожен в своих желаниях — Вселенная может услышать. Так что Лиар получил желанный поединок. Бэй был старше горца, Лиар — слишком молод и горяч. Им обоим претила метка раба. Но чаша терпения Кобейна переполнилась в тот вечер, и он не мог проиграть. Внутри него накопилось слишком много холодной ярости, и ему помогала память о недавнем успехе в борьбе за Рукав. Все равно оставалось чудом, что Бэй вышел победителем. Он ощущал себя слепой, скользкой, светящейся змеей. Его руки скользили с тела противника при каждой попытке захвата. Освоиться в черном круге помогла мусорка знаний — подкинула из памяти сцены из программы «Нэшнл Географик» о схватке за территорию двух змей, напомнив, что даже без рук тело может стать орудием.

Лиар с честью принял поражение. Но не клеймо. На глазах у всех он срезал слой кожи с того места, которого только что коснулось раскаленное железо, бросил шматок плоти под ноги Бэю и, прошипев, что следующая встреча будет без правил и закончится смертью Кобейна, пошел прочь. Горец потерял сознание на выходе из сада, когда его уже не видели участники драмы, а наутро Лиара не было в Рассветном дворце.

К врагам относились и пара Советников. Их можно было понять — где это видано, чтобы принцесса обсуждала дела королевства со своим телохранителем? Но так происходило все чаще и чаще. И чем больше времени Кайра и Бэй проводили вместе, и чем шире становился круг личной свободы Кобейна, тем больше появлялось между ними взаимного уважения и доверия. Это были неправильные чувства в отношениях хозяйки и раба, над ними вполне можно было посмеяться на крыше дворца, лежа на теплом одеяле, прижавшись друг к другу.

Но Бэй не мог не испытывать уважения к женщине, которую безграничная власть над другим человеком не лишила ума и не привела к вседозволенности. Невозможно было отрицать, что между принцессой и Кобейном существует сильное влечение, с которым оба боролись и прятали от самих себя. Особенно в самом начале. Непонятная связь не только притягивала и заставляла кружиться, как танцоров в бесконечном бальном танце, но и не позволяла Кайре, щедро пользуясь данной ей властью, преступать определенные границы, за которыми была бы только ненависть.

Например, она не требовала от раба выдать его тайны. Принцесса могла бы бесконечно копаться в песке молчания и полуответов Бэя, чтобы извлечь «секретики», прикрытые тонким стеклышком выделенной ему свободы, но она этого не делала. Если это не было проявлением уважения с ее стороны, то верности самой себе — среди множества игр, которые принцесса вела со своей живой игрушкой, была та, в которой у раба оставалось много загадок. Кайра верила, что человек, оставивший необычный знак на спине Кобейна рано или поздно выдаст себя. А для того, чтобы заметить его, у Рассветной было много внимательных агентов секретной службы.

Уважение к Рассветной появилось не сразу, оно росло сквозь обиды и злость унижения, сквозь осознание, что Кайра ничего не делает просто так, по прихоти. Вернее, даже ее прихоти тщательно продуманы.

Не скрывая намерения сполна использовать подарок судьбы в виде полностью подчиненного ей раба, первым делом Кайра обезопасила его от притязаний других и от опасностей его безвольного положения, а потом начала осторожно расширять границы клетки, чтобы покорный зверек почувствовал немного свободы.

При этом хозяйке хотелось нравиться Бэю, и Кайра довольно смеялась, когда ловила доказательства, что он неравнодушен.

Нет, Бэй не был равнодушен.

Впервые после встречи с Аной он был настолько сильно увлечен женщиной, что если бы не особые обстоятельства их отношений, наверное, мог бы представить ее рядом с собой. Но «владелица», особенно в начале, слишком охотно напоминала о его зависимом положении. И подчеркивая наличие пропасти между ними, сама же тянула мосты через зияющую бездну.

Кайра соблазняла и себя и Бэя, и ставила стены, чтобы прятаться за ними от собственных желаний. То открывала в стенах проходы, не в силах бороться с той силой, что тянула ее к рабу, то, испугавшись своих чувств, решительно отходила назад.

Кобейн не мог разобраться, что останавливало принцессу, которая совершенно не волновалась насчет своей репутации. После первой ночи в саду все последующие новый телохранитель Рассветной проводил в покоях Ее Высочества. Узнав Кайру получше, Бэй иногда думал, что даже этот ход — не просто блажь Рассветной, а продуманное решение? Но зачем ей нужно было вводить всех в заблуждение?

Ведь несмотря на сплетни и разговоры при дворе, мужчина и женщина, не расстававшиеся ни днем, ни ночью, любовниками не были. Зато между ними часто велись игры с соблазнением. Всегда до грани. И прочь от нее.