Разреженный воздух

Иди-ка ты в жопу, Высокий Рубеж!
Я в зеленой траве, славных бедер промеж
Не балдел, и балдеть мне, гляжу, не судьба.
Я раздал все долги, кровь до капли излил;
От пизды до могилы – я шел, не скулил.
Но встретил пистако – и дело труба…

Стих был немного размыт по краям, там, где протоколы сборки пытались его уничтожить, но пока что желтая краска держалась за жизнь.

– Это явно не работа нашего приятеля Пабло, – пробормотал я, – ему, очевидно, здесь чертовски нравилось.

«Это не точные слова Нины».

«Но достаточно близкие по смыслу».

«Его не интересовала Земля как цель. Не следует считать, что все обездоленные марсиане жаждут такого же спасения, что и ты».

«Я не марсианин».

Я хотел пнуть дверь, чтобы выйти, но та хитро отскочила назад, прежде чем нога успела войти с ней в контакт. Я вышел на улицу – сухой ледяной воздух обжег ноздри – и принялся отслеживать свой путь от курительной. Это заняло больше времени, чем следовало бы. Навигационный инстинкт – одна из особенностей программы оверрайдера, его тестируют еще в третьем семестре, а затем развивают на различных этапах во время подготовки. Если вы зарабатываете на жизнь, ориентируясь внутри и снаружи извилистых лабиринтов космических кораблей, плавая в невесомой черной пустоте, сквозь которую плывет звездолет, навряд ли вам суждено заблудиться. Но продукция курительной всерьез встряхнула мои программы. Лишь через какое-то время я разглядел башню наблюдения за бурями в просвете между зданиями и смог продолжить путь.

Оттуда я уже вернулся в «Особняки Лутры». В Колыбель-Сити построили зачаточную систему метро, но поезда ходили редко и ни одна из ограниченного набора станций не располагалась рядом с Маск-Плаза. Сеть наземного общественного транспорта была еще хуже – маршруты-огрызки с несколькими официальными остановками и обслуживанием хуже минимального с наступлением ночи. С какими бы лозунгами Ракель Аллаука не выигрывала перевыборы, инвестиции в инфраструктуру явно не входили в ее программу.

Я пожал плечами – прогулка была мне только на пользу. Прочистить мысли, пораскинуть мозгами. Переварить новость о том, что Торрес не играл в лотерею.

«Во многих отношениях, – заметила Рис, – вся концепция „Полета домой“ – это анахронизм. Возврат к тому времени, когда на Марсе родилась лишь крошечная горстка граждан, а население по большему счету состояло из добровольцев поневоле, неудачников и ссыльных преступников – разношерстного контингента, который контролировала каста работающих по срочному контракту квалифицированных специалистов и администраторов. Отчаяние, бегство и чрезвычайное финансовое вознаграждение были основными движущими силами миграции, и идея возможного побега отсюда в виде бесплатного возвращения домой с сопутствующим блеском и славой играла роль еще одного стимула. Как и все лотереи, это была попытка разбавить недовольство рабочей силы иррациональной надеждой».

Я хмыкнул. Медленно нарастающим давлением за левым глазом дало знать о себе похмелье. Над крышами многоэтажек, мимо которых я проходил, Мембрана рисовала кроваво-красные и фиолетовые контрастные сполохи. Рис продолжила свою лекцию.

«Тогда возвращение было гораздо большим событием как для самих победителей, так и для зрителей и на Земле, и на Марсе. Теперь, когда здесь родилось и выросло уже несколько поколений, предположение о том, что население стремится вернуться в лоно Земли, в лучшем случае устарело, а в худшем – контрпродуктивно для понимания социально-политической динамики Долины».

«Люди все еще покупают миллионы лотерейных билетов».

«На самом деле текущие показатели продаж ниже, чем ты мог бы представить. По последним подсчетам, на одно доступное место приходится около 17 400 000 билетов, что намного меньше, чем у сопоставимых лотерейных операций с более традиционными призами».

«Но это все равно миллиард билетов в год!»

«Чуть меньше, но да, азартная игра по-прежнему популярна. Но ты должен помнить, что в течение последних тридцати девяти лет выигрыш давал возможность воспользоваться обратным билетом на случай, если победитель не захочет оставаться на Земле. Многие жители Долины играют не ради того, чтобы навсегда покинуть свой дом, а ради шанса стать ультрапутешественником наоборот».

«Ага, если будут держать себя в руках».