Разоблачение Клаудии

– Микки записывал имена своих должников или возможных врагов. В списке было семьсот пятьдесят человек.

– Семьсот пятьдесят?! – ошеломленно повторил я.

– Там было полным-полно его бывших работников. Многих он в свое время приглашал домой на ужин.

Я удивился.

– Он приглашал на ужин своих же сотрудников?

– Да, постоянно.

– Общительный, видимо, был парень…

– Если ты ему нравился, он перед тобой в лепешку разбился бы.

– Он был не такой уж сволочью, как его выставили в газетах, – пояснил Слэтцер.

– Думаю, с вами многие не согласились бы, – сказал я. – Лично у меня по газетам и по рассказам других очевидцев сложилось впечатление, что он был тем еще подонком.

– Нет, ни в коем случае! – возразила Мэри. – И такой смерти он не заслуживал. Хилый на вид, он был очень сильным и стойким. Появись у него хоть один шанс выбраться из того гаража живым, он бы всех там положил. Однажды, давным-давно, ему прострелили колено, а он все равно устоял на ногах и даже смог идти.

Я спросил, не было ли в доме у Микки тайников.

– Были – за большой картиной над комодом в спальне. Он запихивал туда деньги. А вообще, Микки был очень рассеянным. Повсюду прятал деньги, а потом забывал куда. Они могли валяться на заднем сиденье машины, например, или под ковриком, или в багажнике…

Бобу Слэтцеру явно не нравилось, какой оборот принимает беседа.

– Давайте вернемся к наркотикам, – предложил он. – Думаю, это интереснее. Мы ведь уже начали говорить про Кристин Хердман…

– Хорошо, – кивнул я, гадая, к чему он клонит.

– Сейчас я опять буду выступать в роли адвоката или следователя. Мэри, помнишь того парня, который продал шестнадцатилетнему мальчишке убойную дозу наркоты? Ты еще тот препарат отдала людям шерифа на анализ?

– Помню, – сказала Мэри.

– А мне тогда пришлось идти к шерифу и выпрашивать разрешение на работу в городе.

– Ты это к чему?

– Ну, тот парень был крупным дилером и торговал по всей стране. Расскажи лучше о нем.

Мэри смущенно покачала головой.

– И что я должна рассказывать? В полиции заявили, что это был вовсе не наркотик. То ли сахар, то ли мука…

– Это в другой раз. Тогда его разве не арестовали?

– Папа, я не знаю!

Слэтцер, отчаявшись разговорить свидетельницу, повернулся ко мне.

– В общем, один парень продал мальчишке шестнадцати лет большую дозу наркотиков. Его арестовали. Оказалось, он колесил по разным штатам и повсюду толкал наркотики.

– А при чем здесь Маккан? – удивился я.

– Тот парень часто захаживал к нему в бар, – пояснил отец.

– И что? – возмутилась Мэри.

Слэтцер саркастично напомнил про Кристин, которую тоже заподозрили в продаже наркотиков.

– А-а-а. – Мэри наконец сообразила. – Да, Микки с наркотой никогда не стал бы связываться. Он ею брезговал.

– В общем, следователи в убойном отделе не знали, что Микки не при делах и что Мэри под прикрытием сотрудничает с отделом по борьбе с наркотиками. Проведай об этом Микки – вышвырнул бы ее в ту же минуту, – пояснил Слэтцер.

– О-о-о, да-а-а, – со стоном протянула та. – Я скрывалась как могла.

– Об этом не знал никто, кроме тех, с кем она сотрудничала.

– У вас сложились хорошие отношения с Микки. Вы явно были к нему неравнодушны… И как же вам удалось обвести его вокруг пальца и врать, глядя в глаза?

– Ну, ничего плохого я в этом не видела, – пожала плечами Мэри. – Потому что знала, что эти двое – Кристин и тот парень – поступают неправильно. Лично я всецело на стороне закона.

– Так Кристин торговала наркотиками в баре Микки? – уточнил я.

– Да. И он об этом не знал.

– А почему вы просто ему не сказали? Вроде как: «Эй, Микки, гони ее прочь. Она продает наркоту».

– Даже не знаю. – Мэри издала нервный смешок. – Может, хотела, чтобы ее посадили.

– У Мэри всегда были близкие отношения с полицейскими, – вставил отец. – У нее в полиции больше приятелей, чем у Микки побывало девок в постели.

– Да, я встречалась кое с кем из полиции.

– Она от мужчин в форме просто голову теряет.

– Нет, я бы так не сказала!

– Предложите ей выбрать мужика по вкусу – любого, хоть кого, – и она обязательно ткнет пальцем в копа.

– Ну да, конечно, – съязвила Мэри.

– Так и есть, – не успокаивался отец. – Спросите любого полицейского с этой округи или с южного района – и если он не новенький, то нашу Мэри знает как родную. Она всегда держалась поближе к копам.

Мэри так выразительно скривилась, что Слэтцер наконец замолчал.

– В клубе «Эльдорадо Микки» работали танцовщицы? – Я решил перевести тему.

– Да.

– Танцевали одетые, или топлес, или…

Мэри хихикнула и покраснела.

– За это нас тогда и прижали. Топлес.

– Только топлес? – уточнил я.

– Ну…

Мэри снова хихикнула.

Отец ткнул в нее пальцем и рассмеялся.

– Вот именно. Непристойное поведение в публичных местах.

Я удивленно перевел на Мэри взгляд.

– Вы танцевали голой в баре?

– Танцевала. А что?

– Нет, нет, я вовсе не хотел сказать…

– Когда-нибудь это даже разрешат.

– Уже разрешили, – съязвил Слэтцер.

– Я про заведения, где торгуют спиртным, – сердито перебила Мэри. – Когда-нибудь и в нашем захолустье это будет законно.

Она поджала губы, хмуро глянула на отца и опять повернулась ко мне.

– Еще что-нибудь?