Разоблачение Клаудии

Она поежилась.

– Почему я съехала?..

– В чем причина? – не унимался Слэтцер. – Он тебя выгнал? Или ты сама так решила?

– Сама.

– Так с чего бы?!

Под натиском вопросов Мэри заметно разволновалась.

– Потому что… я… я тогда стала встречаться с другим мужчиной.

– А Микки знал?

– Знал.

– И его это не злило? – спросил отец.

– Разумеется, нет.

– И сам он встречался с другой женщиной?

– На тот момент да.

– С кем же?

– Э-э… Она называла себя Саншайн. Из Кентукки откуда-то. Она жила с Микки месяцев шесть, наверное. Залетела от него и сделала аборт. Микки ужасно огорчился, поэтому она ушла. Тогда к нему вернулась я.

– Ты эту Саншайн терпеть не могла, – напомнил отец.

– Ничего подобного.

– Тебе вообще не нравилась ни одна из его девок.

– Не нравились, врать не буду. И Кристин мне не нравилась, но смерти я ей не желала!

– А что насчет той истории, которую я тебе рассказывал…

– Ты мне столько историй, папочка, рассказывал!

– Ну, ту самую. Все вокруг только и твердили: «Мэри о многом молчит». Может, есть еще что-то, о чем ты не говоришь?

– Нет. – Она ощерилась, и впрямь как обвиняемая на допросе. – Я больше ничего не знаю. А что я должна знать?

– Люди разное говорят. Вот и я решил на всякий случай спросить.

Она смягчилась.

– Я рассказала все, что знаю.

– Те детективы из Колумбуса, люди, с которыми я служил в разведке, тебя ведь предупреждали: «Мэри, если будешь молчать, отправишься в тюрьму»?

– Да, предупреждали. Еще все время твердили про тот краденый телевизор в баре.

– Вы о чем вообще? – растерялся я.

Мэри повернулась ко мне и примирительно вскинула руки.

– В полиции сказали, что если я буду молчать, меня отправят за решетку.

– За что? – опешил я.

Она рассмеялась.

– Понятия не имею. Спросите моего отца. Это он их подговорил.

– Мы просто хотели собрать полную картину происходящего, – принялся оправдываться Слэтцер. – Речь шла о расследовании убийства!

– Простите, Боб, я хочу услышать только мнение Мэри. Как думаете, Мэри, что послужило поводом для убийства Микки?

Она с облегчением перевела дух, надеясь, что отец наконец уймется и допрос подойдет к концу.

– Деньги, – коротко ответила девушка.

– Думаете, это было ограбление? Наверняка вы читали в газетах и про другие теории: заказное убийство, месть конкурентов, любовный треугольник…

Мэри решительно замотала головой.

– У Микки была дурная привычка бахвалиться своими деньгами. И что еще хуже, рассказывать людям, где он живет. А я ведь его предупреждала.

– Это глупо. А Микки отнюдь не производил впечатление глупого человека. Как вы это объясните?

– Чистой воды психология, – опять заговорил ее отец. – Микки рос в ужасной нищете, в детстве у него не было за душой ни гроша, поэтому, если кто-то пытался его унизить, он тут же доставал пачку денег и демонстративно принимался их пересчитывать. Все равно что говорил: «Вот, глянь, что у меня есть».

– Одно только странно, – промолвила Мэри. – Мы всегда были очень осторожны, когда возвращались домой. Прежде чем войти, Микки обязательно проверял, все ли в порядке, заперты ли окна и двери. Ума не приложу, как он мог заехать в гараж, не проверив сперва черный ход.

– То есть перед тем как зайти, он всегда проверял заднюю дверь?

– Нет. Обычно это делала я.

Я невольно хмыкнул. Мэри смущенно улыбнулась.

– Я всегда выходила первой. Может, потому что сидела в пассажирском кресле… Микки всегда был очень осторожным. И я понятия не имею, почему в итоге так вышло.

– Вот еще что смешно, – перебил ее отец. – У него на окне висела табличка, что в доме сигнализация, хотя все знали, что он в жизни не станет тратить деньги на ее установку.

– Во дворе были прожекторы. Но это все равно ничего не изменило бы, – пожала плечами Мэри. – Мать Микки впустила бы в дом кого угодно.

Я спросил, что она знает про место преступления, и та ответила, что, по словам Кита Уокера, менеджера из клуба, которого первым вызвали для опознания, термостат в доме был включен на полную. Жара стояла градусов тридцать пять.

– Кит очень тяжело переживал смерть Микки. Жаловался, что ему с тех пор снятся кошмары и седых волос заметно прибавилось…

– Значит, Кит знал расположение трупов, – подытожил Слэтцер. – Как их застрелили и все такое. – Он посмотрел на меня и пожал плечами. – Вы разве не в курсе, что людям на улицах известно больше полиции? Не помните, сколько человек мы тогда допрашивали?

– Дело не в этом, – отстраненно промолвила Мэри, глядя куда-то вдаль. – Думаю, что на тот момент главной заботой полиции была я.

– Почему? – спросил я.

– Потому что они думали, что это сделала я.

– И как вы это восприняли?

– Со мной обошлись крайне мерзко. Ничего толком не объясняли. В день опознания Микки меня увезли в участок, а потом целую вечность держали под замком и без конца допрашивали. Говард Чемп все время повторял, что я вру, и требовал сказать правду.

– А как вы отнеслись к газетным статьям, что, мол, по мнению следователей, это было заказное убийство: конкуренты постарались и все такое?

– Я сразу поняла, что это чушь, – фыркнула Мэри. – В полиции мне показывали записную книжку Микки.

Я насторожился.

– Какую еще записную книжку?