Раздевайся, Семёнова!

— А ведь я вас любила… — протянула она, наградив Знаменского таким театрально-укоризненным взором, что лишь жалость удержала меня от мордобоя с причинением «тяжких телесных повреждений».

Дверь за ней закрылась, и я с облегчением выдохнула — вдруг показалось, что закончилась одна эпоха и началась другая — свободная от интриг, сплетен и прочих опасностей.

— Еще раз займешься самодеятельностью, и сама будешь ходить с красной задницей, — нарушил мое мечтательное настроение Знаменский.

Я поджала губы, но кивнула, решив, что лучше промолчать, чем на меня снова насядут, требуя, чтобы я давала обещания, которые не смогу сдержать.

— Ладно, пошли домой… — вздохнул он. — Надо еще в аптеку заехать…

— Зачем? — удивилась я.

— Купить тест. Может, если узнаешь, что беременна, будешь вести себя осторожнее.



Глава 32

Нет, тот знаменательный вечер не закончился для меня ошеломляющей новостью — тест оказался отрицательным. Однако, Знаменский настолько вдохновился идеей меня «забеременеть» и хоть немного остепенить, что к 27-му июня, назначенному дню свадьбы, я уж бегала с двухмесячным животиком. Чего, конечно же, совсем не было заметно даже в узком (в стиле «русалки») свадебном платье, которое я выбрала.

Мои родные приехали за неделю до важного дня, причем всерьез они отреагировали только на официальное приглашение — высланное им дорогущей, выдержанной в серо-золотых тонах открыткой. Мать, естественно тут же напилась на радостях, и звонил мне уже папа — хоть и сам был не очень трезв.

— Доча, ты у меня брыльянт! — орал он в трубку, периодически ее роняя. — Ты — крутая! Самая-самая лучшая! Ты… Слушай, одолжишь мне тысяч десять — хочу старый мотоцикл починить…

Знаменский, который лежал рядом и все слышал, закатил глаза.

— Эээ… — я растерянно глянула на него, и он махнул рукой — мол, без разницы. — Хорошо, одолжу…

Я знала, что это только начало, что деньги с меня теперь будут тянуть при каждой возможности, а вот отдавать их, естественно, никто не будет. Но Виктор уверил меня, что это совершенно не проблема — какие бы запросы у моих родителей не были, они все равно будут несоизмеримы с его доходами.

Официально, хоть и удаленно, знакомились уже на следующий день. Притихшие, родители поедали моего жениха глазами, вероятно не в состоянии поверить, что он немногим моложе отца. Ничего о его родне не спрашивали, будто им было совершенно наплевать, кого там смогла охомутать ставшая вдруг любимой «доченька» — главное, чтоб содержал в сытости и довольстве. Зато потребовали, чтобы мы показали им квартиру.

— Зачем? — удивилась я.

— Ну, нам же надо знать, где мы будем жить, когда переедем к вам! — заявила мама и тут же поправилась. — То есть, приедем…

Но было уже поздно. Виктор поклялся, что снимет им шикарный номер в гостинице, а вот жить к себе не пустит — даже на время. И в принципе, нам сильно повезло, что он настоял на этом. Потому что моя семья спустилась по трапу самолета не одна.

Узнав о богатее, который «берет Катюшу замуж» и приглашает всех за свой счет на свадьбу, с родными приехала куча левого народу — мамин брат, дядя Рома, с семейством в пять человек, папина двоюродная сестра, вдова теть Зоя с сыном-подростком, влажно посматривающим на все, что движется, и мой двоюродный дедушка Николай Федорович Тургачев по кличке Тургенев — бывший бандит и бывалый сиделец. К этой развеселой компании прицепились совсем уж дальние, деревенские родственники, которых я и по именам-то с трудом помнила, во главе с моей троюродной прабабушкой, страдающей маразмом.

Всем хотелось погулять в Москве, пожить в шикарном номере, а по какому поводу — это уже было неважно. Пришлось слегка расширить список приглашенных.

Свадьбу играли в усадьбе, снятой для этой цели в живописном коттеджном поселке неподалеку от Сосен — причем совершенно неожиданно эстет Знаменский проявил полное равнодушие ко всем приготовлениям, бросив меня на произвол собственной мамаши и нанятого ей же распорядителя.

Спустя какое-то время я поняла почему — свадьба прочно ассоциировалась у него с бывшей женой и вызывала неприятные воспоминания. Сначала мне было от этого грустно — захотелось даже предложить все отменить и просто расписаться. Ну или уехать куда-нибудь вдвоем. А потом меня настолько засосало радостным, хоть и хлопотливым водоворотом событий, настолько гармонично и легко я втянулась во всю эту предсвадебную суету, что без занудства и упреков смогла завлечь и своего упирающегося жениха — оказывается, энтузиазм заразителен.

Где-то за две недели до церемонии он даже сам вызвался пойти со мной на последнюю примерку платья — убедиться в том, что мой округлившийся живот не выпирает и платье свободно застегивается. А потом вошел во вкус, стал выспрашивать, какой именно букет мы выбрали к этому платью, да какие в целом цветы будут на банкете. Съездил вместе со мной и фотографом осмотреть усадьбу и даже отругал по телефону распорядителя, позвонившего мне по поводу сватовства.