— Так просто… — я попыталась улыбнуться. — Расчувствовалась.
— Так просто… — повторил он без выражения. — А ну-ка пойдем.
И, твердо взяв меня за руку, повел прочь из зала. За нашими спинами музыка снова загрохотала басами, народ вернулся к обычным дискотечным дерганьям и подпрыгиваниям. Чувствуя, что мне понадобиться выпивка, я подхватила с подноса официанта бокал шампанского.
На пути вдруг выросла Грачева.
— Виктор Алексеевич… — неожиданно робко позвала она, не обращая на меня внимания, будто я была пустым местом. — Мне надо… с вами поговорить.
— Всем надо сегодня со мной поговорить… — буркнул он в ответ, не останавливаясь. — Позже, Грачева.
Рита осталась позади, а мы вышли в фойе. Знаменский о чем-то спросил служащего в черной футболке с эмблемой клуба, и тот показал рукой в противоположную от нашего зала сторону.
— Идем… — снова потянул он меня за собой.
Просочившись сквозь еще одно помещение с грохочущей музыкой и дрыгающимися телами, мы вышли наконец, на балкон. Тот самый длинный, огибающий здание балкон, который я и видела с улицы.
Знаменский повертел головой вправо-влево и решительно направился к единственному свободному от людей отрезку — между двумя широко распахнутыми дверьми в залы.
— В общем… — начал он, сжав пальцами переносицу. — Извини, что так получилось… Я не хотел…
— Не-нет! Я все понимаю… понимаю, что ты… что все это… — я беспомощно заморгала, не зная, как выразить то, что хотела сказать.
Он кивнул.
— Я рад, что ты не обиделась.
Я поморгала еще немного — уже борясь со слезами. Виктор заметил.
— Что? Совсем нехорошо получилось?
В отчаянии замотав головой, я схватила его за руку.
— Да нет, что ты, все нормально… Гормоны наверное…
— Слушай, если хочешь, я…
— Кстати о гомонах! — перебив его, вспомнила я — весьма кстати, потом что рыдания уже стояли в горле. — Ты не забыл про таблетку?
— Не забыл… — медленно проговорил он, доставая что-то из внутреннего кармана пиджака — тем же жестом, что доставал недавно кольцо. — Но знаешь… я подумал, может… и так пронесет…
— Нет-нет-нет! Ни в коем случае! Мы не можем так рисковать! — истерически запричитала я, выхватывая у него из рук маленькую, белую коробочку.
И уронила ее на пол балкона. Присела на корточки, чтобы поднять… и тут не выдержала. Разрыдалась прямо там, скрючившись и обняв руками колени.
— О, господи… — вздохнув, Знаменский присел рядом. — Никогда бы не подумал, что ты такая ранимая душа. Ну, хочешь все повторим в более романтической обстановке… Я снова подарю тебе кольцо, а ты сделаешь вид, что удивилась, восхитилась, и бросишься мне на шею. Хочешь, могу даже другое подарить… Хотя это довольно дорогое, и назад его не примут.
Что-то дзынькнуло в моем мозгу — тонко и звонкое, как струна.
Я подняла голову.
— Что?
— Что «что»? — нахмурился Знаменский. — Какую именно часть ты не поняла?
Медленно, хватаясь за перила балкона, я встала.
— Зачем ты хочешь… все повторить?
Он тоже поднялся на ноги.
— Затем, что мне легче повторить, чем выслушивать всю свою оставшуюся жизнь, как неромантично я сделал тебе предложение.
«Предложение», «предложение»… — кружась, завертелось в голове, перемешивая мысли и чувства, взбивая их в густую, пенистую кашу.
Стоп.
— Так ты… на самом деле сделал мне предложение? — прошептала я, внезапно осознав невероятное.
Он уставился на меня так, будто у меня выросли рога. Потом протянул руку и потрогал мой лоб.
— С тобой все в порядке, милая? Температуры вроде нет…
Я прикусила губу, осознав еще кое-что — как только он поймет, как плохо я могла о нем подумать, будет скандал.
— Ох, дура… — прошептал вдруг он, и я зажмурилась.
Начинается.
— Пойду-ка я… погуляю где-нибудь… — растерянно сказал он, отвернулся и пошел в сторону одной из дверей.
— А что я должна была подумать?! — закричала я ему вслед, пугая людей.
Он вернулся — с горящими от злости глазами.
— Все, что угодно, только не то, что я делаю тебе фиктивное предложение, чтобы впечатлить инвесторов! Что я тебе сделал, чтобы ты была обо мне такого низкого мнения?
— Спроси лучше, чего ты не сделал?!
— И чего же я не сделал?! Кроме того, что просыпаюсь с тобой каждое утро в одной постели, живу тобой, дышу тобой и хочу, чтобы ты была только моей и ничьей больше?
Я захлебнулась слезами — уже не понимая от счастья или от обиды.
— Вот этого! Ты никогда! Не говорил мне! Этого!
Наступила неожиданная тишина — музыка не в счет.
— Наверное, ты права… — медленно, после долго паузы, проговорил Знаменский. — Но знаешь… Мне трудно дается… точная формулировка. Давай, я лучше сделаю кое-что. Вместо болтовни.
И, забрав у меня бокал, он, не глядя, вылил его содержимое за балкон.
Потом отставил бокал в сторону и забрал коробочку с таблеткой. Повертел в руках, разглядывая, будто пытался прочитать инструкции. И, так же, не глядя, выкинул за перила балкона.
-----------------------------------
[1] Афтерпарти — Вечеринка после вечеринки
Глава 27