Раздевайся, Семёнова!

— Ты будешь рассказывать или нет? — я прислонилась спиной к косяку, наблюдая за ней. Кроме искреннего сочувствия, мной владели еще и эгоистические интересы — погружаясь в ее проблемы, я абстрагировалась от своих.

Повернувшись ко мне, с полным чайником и глазами обиженного цыпленка, Юлька выдохнула.

— Кать, ты прости меня, а? Я такая дура была…

Я закатила глаза, забрала из ее рук чайник и поставила на раковину. Потом крепко взяла ее за плечи.

— Говори уже. А то я сейчас усну — такая разбитая…

И она рассказала.

Как выяснилось, этого идиота Ложкина на дискотеке как следует развезло и, вместо того, чтобы демонстрировать своей девушке вечную любовь и преданность — на фоне завравшейся меня — он вдруг спьяну подорвался… и уехал с другой компанией. То есть, попросту говоря, бросил Юльку в ночном клубе одну, да еще и с одолженной машиной, про которую тоже напрочь забыл. Вот и вся любовь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сегодня он, конечно, уже звонил, даже приезжал с утра, несмотря на злостное похмелье — пытался вымолить прощение, объяснял, что, мол, не соображал ничего, не виноватый он и тому подобный бред. Только Юлька не такая дура, к счастью своему, оказалась. Выгнала этого мудака — хорошо, что хоть с лестницы не спустила. И поняла, как именно обстояло дело между мной и этим беспросветным бабником. Что я и подтвердила.

— Представляешь, от него еще и духами воняло — женскими… сладенькими такими, — жаловалась она, топя свое горе в горячем утреннем кофе.

Представляю, усмехалась про себя я, вспоминая, с каким энтузиазмом ее возлюбленный лапал меня в лифте. Очень хорошо представляю.

— Вот что, Юль… — подытожила я наш женский коллоквиум. — Хоть тебе и херово сейчас, ты даже не представляешь себе, как сильно тебе в итоге повезло.

— Ни фига себе повезло! — возмутилась она. — Так повезло, что с балкона хочется сигануть…

А меня вдруг накрыло — вспомнила, как сама говорила вот эти вот слова вчера вечером — про прыжки с балкона. И что было потом — тоже вспомнила… и что имеем в наличии сейчас.

Юлька всмотрелась внимательно в мое лицо.

— Катя… Аууу…

Подняла руку и поводила ей перед моим отсутствующим взглядом.

— Так, — решительно отставив кружку в сторону, она вытянула из-под стола бутылку купленного в складчину вискаря — для особо тяжелых случаев. — Обо мне поговорили, о Ложкине этом… блядском тоже. А теперь давай, девушка…

— Чего давать? — не поняла я.

— Колись — вот чего!

* * *

Раскололась я частично. Ну никак было не скрыть того факта, что заявилась домой под утро, в полном расстройстве чувств, не выспавшаяся и повзрослевшая.

На удивление быстро сориентировавшись, я рассказала, как вчера вечером, после нашей c Юлькой ссоры, двинула в центр одна одинешенька, и там совершенно случайно познакомилась с охренительным мужчиной, с которым и провела не менее охренительную ночь. Побывала в шикарном ресторане, отведала утку под апельсиновым соусом, напилась дорогого кьянти и поехала к совершенно незнакомому человеку домой ночевать. Последнее рассказывала в надежде на справедливые муки совести — это ведь она виновата, что мне сорвало крышу.

— И что? — прижав руки к груди, Юлька скользнула взглядом по моей фигуре. — Всё?

— Ага, — я решила усилить впечатление. — Прощай детство.

— Во больная… — прошептала подруга. — Невесть кому, невесть зачем…

Я даже обиделась немного. То есть, этому дебилу Ложкину можно, а «невесть кому» нельзя? Однако, говорить правду — что мне буквально вышибли мозг двумя оргазмами и оставили в покое — было бесполезно. Все равно бы не поверила. И про то, что я сдуру разбила дорогущую вазу, за что и получила от своего великолепного мужчины отставку — я тоже благоразумно умолчала.

— Он хоть предохранялся? — слабо спросила Юлька, глядя на меня так, будто я продала свою девственность за шоколадку и пару нейлоновых чулок.

Я с энтузиазмом закивала, с каждым кивком все больше понимая, что поступаю правильно.

Она ведь реально достала меня с приставаниями найти себе подходящего кандидата и в конце концов уже «сделать это». Что, мол, за ребячество? Для кого ее хранить — эту девственность? А теперь — все, отстанет наконец — с девственностью-то покончено. Как бы.

Однако оказалось, что отвязаться от этой зануды будет не так просто.

— И что теперь? — усевшись поудобнее, подруга вперила в меня обеспокоенно-заботливый взгляд.

— А что теперь? — не поняла я. — Я ж не забеременела… Ну, переспали и переспали. Делов-то…

Юлька с возмущением всплеснула руками.

— Что ж это получается — какой-то богатенький буратино тебя всю ночь на… этом самом… вертел, под утро привез домой, а ты типа такая — ничего мне от тебя не нужно? Трахнули — сказала спасибо и дальше пошла?

— Ну… — я даже растерялась. — Вроде того… А что ж мне теперь с него — алименты требовать?

— Может и не алименты, но польза от него должна тебе быть, хоть какая-то? Чем он по жизни занимается?

— Эээ… — я лихорадочно соображала. — Бизнесом вроде… фирма у него… строительная.

Строительная?! Вот идиотка…