Раубриттер (IV.I - Animo)

Теперь он и сам их разглядел — россыпь отрывистых точек, тянущихся параллельным курсом. Что ж, по крайней мере, с направлением он не ошибся. Гримберт едва сдержал ликующий крик. Может, этот олень и воображает себя самым хитрым зверем в Сальбертранском лесу, да только радоваться ему осталось недолго.

— Вперед! — крикнул он, подражая егермейстеру, — Сейчас добудем! Ату его! Ату, мои славные загонщики!

* * *

Погоня по заснеженному лесу оказалась куда более сложной штукой, чем представлялось Гримберту. Будь «Убийца» всамделишным рыцарским доспехом высотой с крепостную башню, с атомной силовой установкой чудовищной мощи, дающей огромным ногам невообразимую силу, он догнал бы улепетывающего оленя в три гигантских шага. Догнал и раздавил, как раздавил бы даже боевой трицикл, ощетинившийся орудиями.

Гримберт выругался, беззвучно шевеля онемевшими от долгой нейро-коммутации губами. Густая снежная каша оказалась чертовски серьезным препятствием, в котором он тут же завяз, попытавшись двигаться полным ходом.

Как же тяжело вести машину по глубокому снегу! «Убийца» весил всего сотню квинталов[12], но даже этого веса хватало, чтоб стальные ноги предательски вязли в снегу, нарушая центровку и заставляя доспех двигаться враскачку, точно деревенского пьяницу.

Вперед, приказал ему Гримберт, мысленно представляя, как вкладывает собственные силы в клокочущий котел «Убийцы». Вперед, ржавый старик. Не сметь отставать!

Курс на сближение был выбран верно. Спустя несколько секунд в визоре возник порывисто двигающийся силуэт, в котором Гримберт почти мгновенно распознал треклятого оленя, чью голову едва не размозжил получасом ранее.

Олень удалялся быстро, ему не мешал ни глубокий снег, ни волочащийся за ним по снегу срубленный рог. Ага, значит, хотя бы осколки пули задели его, жаль только, что не уложили на месте, лишь проредили роскошные головной убор…

Деревьев здесь, в подлеске, было немного, но олень и не пытался затеряться в чаще. Гримберт отчетливо угадал его траекторию еще до того, как «Убийца» услужливо построил схему. Инстинкт дикого зверя вел его прочь, в сторону занесенной снегом балки. Если он перевалит через нее, отгородившись от охотника исполинской складкой земли, даже автоматические пушки «Убийцы» будут бесполезны, это Гримберт тоже сознавал отчетливо. Потому и гнал доспех во весь опор, резкими командами на ходу корректируя курс.

Пять градусов вправо. Разнести шаг, чтоб уменьшить качку. Поворот орудий. Вычисление баллистической прямой с упреждением…

Олень не собирался его ждать. Стряхивая со шкуры хлопья снега, он стремительно поднимался вверх по балке. Секунда — и он уже на самой вершине. Черт, может, он и был примитивно устроенным существом, однако, сообразно воле Господа, не нес на себе ни бортовой брони, ни ядерного реактора, оттого даже в зимнем лесу двигался удивительно проворно. Еще одна секунда — и он перевалит через балку, сделавшись невидимым. Но этой секунды Гримберт ему давать не собирался.

Во имя семи рыцарский добродетелей, ему нужен лишь один верный выстрел…

Баллистический вычислитель, издавая тревожный писк, лихорадочно выстроил вокруг уменьшающегося силуэта концентрические кольца, испещрив визор призрачными цифрами боковых поправок и колебаний. Гримберт стиснул зубы. Чертовы цифры!

В прошлый раз он доверился им — и они лишили его заслуженной победы, вырвали трофей из рук. Прав отец, цифры — оружие немощных стариков и алчных ростовщиков, слишком трусливых, чтобы принять бой по всем правилам. Могут ли цифры выразить человеческую душу, столь сложно и непостижимо устроенную? В силах ли они просчитать рыцарское благородство, переведя его на язык формул и вычислений?..

Коротким мысленным приказом Гримберт погасил баллистический вычислитель и взял управление орудиями на себя. Сто туазов, сто двадцать туазов, сто сорок туазов… Олень удалялся слишком быстро, еще несколько секунд — и выйдет из сектора действенного огня. В запасе лишь несколько секунд.

Гримберт замер, как стрелок из аркебузы перед сильнейшим ударом в плечо, даром что приводы «Убийцы» полностью брали на себя отдачу, прикрыл без всякой необходимости левый глаз и…

Выстрел был поспешным, лишенным той особенной элегантности, что составляет гордость охотника, однако прицел был выверен верно. Даже не выстрел, а короткая очередь — врезавшийся в гашетку палец Гримберта окаменел на четверть секунды, а отключенная автоматика бессильна была самостоятельно произвести отсечку.

Но это было уже неважно. Он попал и отчетливо видел это.

Выстрел настиг оленя на самом гребне и кинетической энергии, заложенной в снарядах, было достаточно, чтобы коренастая фигура на мгновенье замерла в воздухе. Так, словно сам Господь подхватил ее невидимыми ладонями, пытаясь вознести в небесное царство наперекор закону притяжения. Может, с другим оленем это и прошло бы, но этот, кажется, слишком много грешил в своей не очень длинной жизни. Груз грехов оказался слишком тяжел, отчего он, кувыркнувшись, рухнул, уже невидимый, на обратной стороне балки.