Раубриттер

— Ничего, я хоть и старый, но покрепче ваших деревенских и

молодых буду. Ничего, довольна будешь, как обвенчаемся.

— Господин, — завыла девка еще громче, — велите меня отпустить.

Жених у меня…

А солдат глянул на него испуганно, словно Волков у него что-то

ценное, очень ценное сейчас отнимать будет.

Он ничего не сказал, поехал вперед. Пусть солдат себе жену

заведет молодую. Жизнь солдатская нелегкая, так пусть к сединам

хоть чуть-чуть счастливыми побудут.

А подъехал к лагерю, так там полтора десятка молодых баб сидят

серди куч захваченного добра. Сидят все воют. Горе по щекам

размазывают.

Волков к Бертье подъезжает, сам удивлен:

— Зачем они здесь?

— Люди натащили.

— Вижу, что не сами пришли. Вы дозволили?

— Я. Но я разрешил только незамужних брать.

— Вы никак на наш берег этих коров везти собираетесь? — Все еще

удивлялся кавалер.

— Именно, солдаты себе их в жены наловили. Понимаете кавалер, людям бабы нужны для любви и для хозяйства. — Объяснял Бертье

Волкову, словно он этого не понимал.

— А они место в лодках не займут, что ли? — Не соглашался кавалер, хотя причина его несогласия была, конечно, другая.

Тут к ним подъехал Рене, он поморщился, словно ему неопрятно

было это говорить, но он говорит:

— Кавалер, солдатам нелегко, урожай не получился, работа на

обжиге кирпиче тяжела, многие думаю уходить. Пусть они себе баб

заводят, от хорошей жены и от дома еще никто не уходил.

— Как же они делить их собираются? — Все еще не сдавался Волков.

— Никак, кто какую поймал — тот на ней и женится, — ответил Бертье.

Кавалер махнул рукой, черт с ними, может, они и правы. И поехал к

той куче вещей, которую солдаты уже стали носить в только что

приплывшие лодки.

— Эх, — вдруг сказал Увалень с досадой.

— А ты-то чего? — Глянул на него кавалер.

— Знал бы, что разрешите, так я бы себе тоже бабенку поймал бы.

Мне еще на ярмарке одна приглянулась. Красивая была.

— В следующий раз теперь, — ответил Волков.

Глава 25

К обеду все было закончено, никакого сопротивления они не

встретили, лишь Бертье видел один отряд человек в сорок, с одним

офицером, что шел с востока. Но офицер, увидав рогатки на дороге

и добрых людей, отвел своих людей обратно. Так что рейд

получился удачный. Но произошел и неприятный случай. Один из

сержантов, что был при обозе, заметил, что во время перегрузки

меха с лодок на телеги, один солдат закинул тюк меха в высокий

прибережный куст.

То было воровство. Сержант то ли был честным, то ли умным, подумал, что все тюки офицеры могли и пересчитывать, и о

проступке этом сообщил Бертье, когда тот с последними лодками

пристал к правому берег. Дело было неприятное, его бы можно

было решить в своей корпорации солдатским судом, палками, но

Рене и Бертье не захотели, что бы об их людях пошли слухи, что

они воры. И Рене о деле этом сообщил Волкову.

— Будь вы одни, — сказал тот, — и дел бы никому о том не было бы.

Прогнали бы через строй и все. Но кроме вас на деле были еще и

люди Брюнхвальда, и люди Рохи.

— Собрать старшин на суд? — Спросил Рене.

— Выхода другого не вижу. — Ответил кавалер.

Собрались старшины: корпоралы и сержанты с трех отрядов. От

Рохи пришли Хилли и Вилли, на фоне остальных стариков они

смотрелись мальчишками, случайно попавшими на важный совет.

Но у них хватило ума молчать и не влезать в разговоры солдатских

старшин. Да и влезать-то особо не пришлось. Все решили два

сержанта и корпорал, что пришли от людей Брюнхвальда. Это были

люди, поседевшие в войнах, они сказали:

— Хуже воровства у братьев своих только трусость. Наказание

должно быть примерным, чтобы впредь все знали.

Даже люди из отряда Бертье и Рене, из которых и был вор, и те не

смоги возразить. А Хилли и Вилли только кивали головами. Не им

возражать старикам в таких делах.

Дело закончили быстро. Пришли старшины к офицерам, объявили

свое решение. Никто им не возразил. Тут же виновнику дали

помолиться, он снял кирасу и шлем. На телеге подняли оглобли

вверх, скрестили их и связали в самом верху. Через скрещенные

оглобли перекинули веревку с петлей. Виновный, человек средних

лет, не ныл и не скулил, был солдатом добрым. Извинился, сказал, что бес попутал его, поблагодарил общество и попрощался без

лишних слов. Тут же ему петлю на горло накинули и два сержанта

потянули его на оглоблях.

Дело было сделано. Тут же сослуживцы за мгновение выкопали

ему не очень глубокую могилу и закопали его. Волков, как старший

офицер, в отсутствие попа прочел короткую молитву. Солдаты

перекрестились. Одного человека не стало. Вот и все потери за этот

рейд.

Зато добыча была огромна. Бертье сказал, что слишком много в

телеги класть нельзя, дороги нет, телеги поломать можно. Кое-что

разложили на печи солдат, захваченных девок и лошадей тоже

отправили пешком с Бертье и Рохой, но даже после этого осталось

очень много добычи. И все пришлось снова загружать в баржи и

лодки, но и те были сильно перегружены. Тогда решено было, что

солдаты пойдут по берегу пешим ходом, а лодки и баржи будут

тянуть на веревках. Так и пошли.

Солдаты ни привала, ни обеда не просили, ели на ходу, все хотели

вернуться домой до ночи, но не смогли. Пришлось встать на ночь.