Раубриттер

— Седлайте коней, — сказал он Максимилиану и Сычу, — Ёгана зовите, хочу поля посмотреть. Говорит он, что урожай у нас будет добрый, так хоть глянуть его надо.

Как только поехали, встретили Брюнхвальда. Он и его помощники, нагрузив целую телегу сыром, ехали в Мален.

— Как у вас дела, Карл? — Скорее из вежливости спросил Волков.

— Хорошо, кавалер. Я вчера арендовал коморку в соседнем

трактире для хранения, везу, вот, сыр. Надеюсь, что пока доедем, прилавок мой будет уже готов. Хочу начать торговлю сегодня.

— Прекрасно, Карл.

— Думаю еще посбавить маслобойню, масло в Малене по хорошей

цене.

— Это мудро, Карал.

Волкову больше не хотелось болтать с ним, хотя ему надо было бы

знать, как идут дела у Брюнхвальда. Все-таки, Карл и ему обещал

какую-то долю с прибылей. Но не сейчас, нет.

Рожь была и вправду хороша. Еще две недели назад проезжал он

тут, и была она совсем зелена, а сегодня уже поспела, стала цвета

смеси серебра и бронзы. Колосья тяжелые, от ветра гнуться.

— Хороший урожай? — Уточнил Волков у Ёгана.

— Лучше не бывает, господин, — отвечал тот, — думаю, с

понедельника убирать начинать, с северного конца. Надо-бы с юга

начать, там уже скоро зерно из колосьев сыпаться начнет, да там

возить до Эшбахта дольше. А если поставим амбары у реки, так

много выгадаем. Ведь смысла нам нет ее в Мален возить, а на реке

купчишки…

— Сколько денег надо? — Перебил его Волков.

— Нужно хорошие амбары строить, с мостками, чтобы баржи могли

становиться.

— Сколько?

— Вот этот вот ухарь, что сейчас ваш дом перестраивает, сказал, что

за двести монет построит. Говорит, что будь материал под рукой, так за сто взялся бы, да лесу тут нет, все придется из Малена везти.

Да на кой черт это нужно, у нас по реке этого леса столько плывет, сто амбаров построить можно. Надо поговорить с горцами, может, мы еще и сами лес в Мален будем продавать.

Волков покосился на него и ничего не сказал.

Может, Сыч был и прав.

— Так что, господин, — не унимался Ёган, — будем амбары на берегу

строить?

— Скажи архитектору, что будем. А с лесом, — он помолчал, — с лесом

решим, чуть погодя.

Дальше шел овес, овес был хорош, не так, как рожь, конечно, но

хорош. И ячмень тоже неплох был.

— А вот горох отчего-то не пошел, — говорил Ёган, — нет, ну, соберем, конечно, пару возков, но не пошел. Видно, земля для гороха эта

плоха. Вроде, и не суха была, когда горох кидали. Больше не буду

его сеять.

Осмотрев мужицкие поля, поехали они на запад. К полям, что дал

он солдатам Рене с Бертье в уделы. А там все совсем не так хорошо

было. И рожь у них не поднялась как надо, и овес чахлый был.

— Может, земля у них здесь не такая? — Размышлял Волков, глядя на

все это уныние.

— Руки у них не такие, — сказал Ёган, — мало того, что поздно взялись

пахать, так еще и пахали погано. То глубоко, то нет, и борозды

широки, нет, не дело это.

А солдаты копались в поле, а кто и огороды разбил, у ветхих белых

домишек из орешника, обмазанного глиной, куры бегали. А где в

пыли и свинья лежала. Как-то обживалась его земля, хоть и не

очень успешно, но обживалась.

За то те, кто кирпич жег, у тех все хорошо было, целые штабеля

кирпича тянулись вдоль оврагов. Тут солдаты преуспевали.

— Много нажгли, — восхищался Сыч. — Интересно, на сколько же

денег тут кирпича?

— Нажечь-то — дело не хитрое. — Сразу объяснил все Ёган. — Денут-то

они его куда? Дороги нет, на подводах возить отсюда будет

нелегко, да и куда повезут, в Мален или к реке? Через месяц

дожди пойдут, лошади в глине убиваться будут, а никуда груженую

подв оду не сдвинут, нипочем они его по распутице не увезут, тут

будет этот кирпич всю зиму стоять, до лета следующего.

— Ёган, черт бы тебя побрал, — вдруг разозлился Волков. — А чего же

ты людям этого не скажешь?

— А я им говорил про рожь, говорил, что не так пашут, что тянуть

нельзя, что пахать нужно пока земля сыра, так они на меня рукой

махали, мол, не учи, так и про кирпич чего им говорить, тоже рукой

махнут. Им хоть говори, хоть нет — все едино. Сами умные.

Волков поглядел на него и понял, что солдат придется к весне ему

кормить.

— Ты, все-таки, скажи им, что кирпич нужно уже начинать возить, если думают его продать в этом году, — произнес Волков.

— Сделаю, господин, — обещал управляющий.

Глава 16

В доме доски и молотки. Куча людей, стук молотков, пилы шуршат.

Тут не до приема гостей. Волков велел поставить его знаменитый

шатер. Пусть граф знает, каков он и у кого шатры отнимал. Его

большой стол вынесли на улицу, поставили под навес шатра.

Женщины с утра занимались готовкой. Все, кроме Брунхильды.

Та села за стол под навес и у зеркала занималась собой. Только и

бегала в шатер платья менять. Готовилась. Волков за ней наблюдал

украдкой. Да, видно, она и впрямь ждала графа.

А графа все не было. Утро прошло, а его все нет.

— А точно он сказал тебе, что сегодня будет? — Поинтересовался

Волков у красавицы.

Лучше бы не спрашивал. Ее чуть не вывернуло, аж пятнами пошла

от злости:

— Езжайте да сами спросите, — зашипела Брунхильда сквозь зубы.

Уже и обед готов, а графа нет. Уже думали садиться за стол

обедать, как приискал мальчишка с северной дороги и закричал:

— Граф едет!