Читаем Раубриттер полностью

Раубриттер

Александра, господа!

Роха явно не понимал, о чем идет речь, но выпить не отказывался:

— За Александра, — он поднял кружку.

Мария принесла тарелку сыра, сыры у Брюнхвальда были и

вправду неплохи, тут же Александр стал закидывать его себе в рот, один кусок за другим. Закидывал так, словно не ел три дня.

— Эй-эй! — Закричав ему Рене со смехом. — Полегче, друг мой, полегче, вы тут не один.

— Эх, так же мне и монахи говорили, прежде чем выгнали, -

вздохнул Александр.

Рене стал смеяться в голос, а за ним подхватили Роха и кавалер. И

даже Мария смеялась у очага, хоть и не знала, над чем смеются

господа.

Хорошо было вот так с утра ничего не делать, с приятными тебе

людьми сидеть за столом и пить пиво. Да еще смеяться над этим

большим дурнем.

И главное, что в это время можно не думать о надобности

принимать какие-то решения. Главные решения. Сиди себе да пей, и пусть все идет также, пусть все не меняется. И к черту попов и

синьоров, пусть сами разбираются, без него. А он и так проживет.

Землица у него есть какая-никакая, людишки есть, хоть и мало, рожь растет, овес и ячмень, слава Богу, тоже. Ну, если конечно, Ёган не врет. А зачем ему врать, он вообще говорит, что большие

амбары нужны, говорит, что урожай будет славный. Горцы за

проводку плотов худо-бедно, но платят, и у солдат, что кирпич

затеяли жечь, вроде как, дела налаживаются. И на кой ему черт

нужно волю попов исполнять? Будет он лучше вот так пиво пить, о

былых славных делах вспоминать да жить помаленьку, хорошо

себя чувствовать. Пиво после обеда кончилось, так кавалер велел

вина нести, чего уж.

Так за пивом просидели до полудня, а там Мария бобов с жареной

свининой и луком подала. Поели и продолжили пить. Да еще стали

и песни петь. А тут и вечер подошел, вернулись те, кто в Мален

ездили.

— О-о, — сказал Брунхильда, появившись на пороге, — залили, значит, зенки?

Сестра с племянниками, все в обновках, тоже стояли в дверях.

— Душа моя, — орал ей Волков, — изволь идти к столу. Мы вас

заждались. И вы, сестра, идите сюда!

— Да вы никак весь день сидите? Уже и в уме у вас от хмеля

потемнело. — Брунхильда явно не собиралась присоединиться. Она

повернулась к Марии. — Это что за ведра? Они что, целыми ведрами

хлебают?

Служанка только кивала головой. Ей, между прочим, тоже пива

перепало, ее даже за стол с господами добрый господин Рене

пытался усадить, да она побоялась. Мало чего пьяные господа с

ней сотворить могут.

— Устроили кабак! — Злилась красавица.

— Дорогая моя… — начал было Роха на свое несчастье.

— Не дорогая я тебе, — шипела Брунхильда, — забирай свою деревяху

и прочь убирайся. И вы, ротмистр Рене, тоже спать ступайте.

Нагулялись и хватит.

— Сию минуту ухожу, — заверил ее Рене, вскакивая за Рохой следом.

— И борова своего забирайте, — красавица ткнула пальцем в

присмиревшего от такой свирепости Александра Гроссшвулле. — А

то расселся тут, сидит, на дармовых харчах бока наедает.

Громыхая деревянной своей ногой, Роха стал поспешно вылезать

из-за стола, и Рене не стал рассиживаться, молодой увалень тоже.

— Ступайте-ступайте, ишь, бражники, устроили здесь кабак, здесь

теперь и женщины приличные живут, и дети, — вслед увещевала их

Брунхильда.

Когда все ушли, Волков поймал ее за руку и с пьяной улыбкой

начал:

— Душа моя, как ты прекрасна. Я так рад…

— Спать идите… — прикрикнула на него красавица. — Рад он, поглядите на него. Идите спать, говорю. Не по душе мне с вами с

пьяным разговаривать. Мария, ужин подавай, проголодалась мы с

дороги.

Волков еще раз попытался заговорить с ней, да все без толку.

Только разозлил ее еще больше. Злобная баба, своенравная.

Зараза.

Утором он мылся, натаскали ему воды полную деревянную ванну, Мария грела, выливала в ноги, чтобы не обжечь. Он сидел не злой, скорее насупившийся, но не от дурноты пивной, а больше той

мысли, что завтра граф к нему в гости будет. Зачем едет, какого

черта ему тут надобно? А еще Брунхильда злая, как собака. Не

говорит — лает. С утра уже и Марии досталось, и Ёгану, и монахам, что приходили к нему. Сестра Тереза дышать боялась, детей с утра

на двор отправила, там они с братом Ипполитом начали буквы

учить.

Как вылез из ванны, так жизнь и пошла своим чередом. Монахи

привезли молодого архитектора, досок с брусом и пару мастеров.

Архитектор первым делом спросил у Волкова, как ему дом

поделить. И пока кавалер размышлял, так пришла Брунхильда и все

всем объяснила. И началось: Ёган еще мужиков прислал и солдат

нанял. Оказалось, что ему второй этаж в доме решили пристроить.

И что бы с большими окнами был, и что бы теплый. Архитектор так