Раубриттер

Волков обмакнул перо в чернила и подписал бумагу.

— Что ж, — продолжил нотариус, забирая бумагу и пряча ей в папку. —

Тогда перейдем к главному вопросу. Дозволите ли вы мне, граф, вести его, или будете сами говорить?

— Скажу сам, — произнес молодой фон Мален. Он чуть помолчал, улыбаясь, гладя на Волкова и обдумывая, кажется, слова, а потом

начал. — Не далее, как вчера, наш епископ, отец Теодор, говорил с

моим отцом и сказал, что Богу неугодно, когда столь славный воин, как вы, и столь знатная девица, как моя сестра Элеонора Августа, пропадают в печальном одиночестве. И отец мой, и я считаем, что

сие плохо не только для Бога, но и для государя нашего, Его

Высочества герцога.

Волков внимательно слушал, не произнося ни звука. Его лицо не

выражало ни малейших чувств. А фон Мален продолжал:

— А неоднократно подмечая приязнь и душевность, что

установилась между вами и моей сестрой, думаю, что будет

правильным от лица фамилии предложить вам ее руку.

Кавалер опять покосился на своего спутника, тот все также сидел с

изумленным лицом и вылупленными от удивления глазами.

А вот он сам был на удивление спокоен. Да, это было для него

неожиданностью, но отнюдь не чудом. Когда-то о таком он и

мечтать не мог. Слыхано ли дело — дочь графа! Пусть третья, четвертая, да пусть даже девятая, но это дочь графа! И ему

предлагают ее в жены. Небесная, заоблачная высота для солдата

или даже для гвардейца. А теперь…Теперь он совсем не тот солдат, каким был когда-то. Он будет слушать спокойно и внимательно.

Даже если предложение ему будет делать второй человек в

графстве, тот, кто через какое-то время сам будет графом. Будет

слушать и думать. Это предложение ему, конечно, льстит, но

чудом… Нет, чудом для него оно уже не было. Это предложение

стало для него подтверждением его нынешнего статуса. И уж точно

он не собирался, обливаясь слезами, кидаться лобзать руку

молодого графа как благодетеля. Он молчал, сидел и ждал

продолжения. И, видя, что кавалер никак не реагирует на его

слова, граф посмотрел на канцлера, как бы передавая тому право

дальше вести беседу. Канцлер в свою очередь достал лист бумаги и

спросил у Волкова:

— Желает ли кавалер знать наше предложение?

— Желаю. — Просто ответил Волков.

— Прекрасно, — сказал канцлер и начал читать. — В приданое за

девицей Элеонорой Августой фон Мален дано будет: карета, четверка добрых коней без болезней и изъянов, сервиз из четырех

тарелок из серебра, четырех кубков из серебра, четырех вилок с

серебряными рукоятями, четырех ножей с серебряными

рукоятями, кувшин и два подноса из серебра. Дано будет

двенадцать перин пуха тонкого и двенадцать подушек. Двенадцать

простыней батистовых и две атласные. Покрывала атласных два и

одно меховое, беличье. — Канцлер поднял глаза от бумаги. — Из

белки красной. — И продолжил читать. — Шубы две. Бархата два

отреза. Шелка два отреза. Парчи тоже два отреза, красный и синий.

Батиста для нижних рубах и юбок восемь отрезов. Кружев один

отрез. Вина доброго десятилетнего шесть двадцативедерных

бочек. Масла оливкового две двадцативедерных бочки. Также в

приданое будет дан за девицей фон Мален десяток коров хороших

с бычком. Пять свиней хороших с боровом. Десять коз с козлом.

Десять овец тонкорунных с бараном. Четыре крепких мерина и две

большие телеги. Медная ванна, два медных кувшина, два чана

больших, два медных таза, двадцать полотенец.

Тут канцлер опять сделал паузу. Он опять поглядел на Волкова и, опять не найдя в его лице каких либо эмоций и не услыхав от него

вопросов, продолжил:

— Ко двору жениха будет передано в крепость четыре мужика

дворовых, без изъянов, здоровых, не старше сорока годов. И будет

передано в крепость четыре дворовые девки без изъянов и

болезней, не старше сорока годов. Так же в содержание невесты

будет передано тысяча талеров серебра чеканки земли Ребенрее.

А жениху от дома Маленов будет дано шестьсот гульденов

золотом в приз по свершению таинства венчания.

На этом канцлер закончил, он положил лист бумаги на стол перед

Волковым. Но тот бумагу не трогал, а взял ее брат Семион. И, не

читая ее, даже не заглядывая в нее, сразу задал вопрос, как раз тот, который хотел бы задать кавалер:

— Уделов и сел за невестой не будет? Полей, покосов, выпасов, лугов или, может, лесов? Ничего?

— Ничего такого. — Сказал молодой граф. — Только то, что в списке.

Поместий лишних у фамилии нет. Они все и так оспариваются

моими братьями и другими родственниками.

— Девица рода фон Мален — и так награда немалая, многие бы взяли

ее и без приданого, только за кровь и честь.

— С этим я согласен, — наконец произнес Волков. — Я и сам считаю, что фамилия Мален оказывает мне честь, предолгая свою девицу

мне в жены.

Все, кто сидел напротив, закивали головами, даже нотариус, и тот

мотал головой.

— Но мне надобно время, чтобы подумать. — Продолжал Волков.-

Никто из вас, господа, не будет осуждать меня, если попрошу

время на размышление?

— Нет-нет, никто вас не осудит. — Сказал графа. — Это у холопов

женитьбы — дело веселое.

— Да, чего им, попа позвали, пива выпили да и легли под куст, -

смеялся канцлер. — А может, и попа звать не стали.