Раубриттер

— Так то ж мало, экселенц. — У Сыча даже лицо от нехорошего

удивления вытянулось. — Как мы пятьсот человек одолеем, если у

нас всего двести пятьдесят.

Волков не ответил ему, он был по-прежнему задумчив, а Сыч пока

господин его не спрашивал больше, пошел к Марии, просить еще

еды. А когда вернулся с тарелкой бобов, что служанка приготовила

дворовым, кавалер его спросил:

— Ты главное узнал? Когда собираются?

— Узнал, — сказал Сыч, и тут же исправился, — ну думаю, что узнал.

Значит, они лодки наняли, а лодочникам велено быть на пристанях

в Мелликоне в четверг.

— В четверг? В Мелликоне? — Повторил кавалер и сказал, обернувшись к Увальню, что валялся на лавке у двери. — Увалень, найди Максимилиана, и соберите ко мне офицеров.

— Господин, вечер уже, — напомнил ему оруженосец. — Они могут уже

спать лечь.

— Немедля всех ко мне. — Повторил кавалер. — И Ёгана тоже.

Уже жена его спать ушла давно, уже девочки племянницы устав

улеглись на лавках, и давно спали, когда дворня в людской

угомонилась, а из слуг осталась лишь Мария, только тогда все

офицеры собрались у него. По глупости даже Карла Брюнхвальда

оповестили. Он приехал, вернее, его привезли жена и старший

пасынок, так как ходил он еще плохо.

Все расселись за столом, все были серьезны. Кроме весельчака

Бертье.

— Господин управляющий, и вы господин Сыч, — говорил он с

заметной иронией, — вижу, что лики ваше омрачает тревога. Отчего

так встревожены вы.

И вправду, и Сыч и Ёган были замено напряжены. Нет, конечно, им

обоим льстило, что их пригласили на военный совет, но

тревожности эта лесть не затмевала.

Они ничего не ответили Гаэтану Бертье.

— Тем не менее, рад приветствовать вас на нашем военном совете,-

продолжал шутник, — надеюсь, с такими советниками, мы сразу

придумает, как победить мерзких горцев.

Ёган вылупил на него глаза, он видимо не понимал поначалу, что

случилось, а потом спросил у Сыча тихо:

— Никак война?

— Война-война, — бурчал Сыч с видом человека все знающего и

снисходящего до невежи.

— Сыч, расскажи господам офицерам, что мне рассказал, — произнес

Волков, начиная совет.

Сыч пересказал все, что выведал, и закончил рассказ так:

— Уж извините, господа, кавалер просил выяснить, где враги

высаживаться будут, так этого я не узнал.

— Не извиняйтесь, господин Ламме. Это кавалер просил вас узнать

предположительно, — сказал Рене, — в точности вы это узнать не

могли, это и сам их капитан пока не знает. Думаю, он поедет завтра

сам рекогносцировку делать, а уж потом и решит.

— Что делать? — Не разобрал Сыч.

— Место, место для высадки искать, друг мой. — Отвечал ему Рене.

— Вы лучше скажите, любезный Сыч, — заговорил Брюнхвальд,-

сколько лодок они наняли.

— Десять, — сразу сказал Фриц Ламме.

— А еще будут лодки?

— То не знаю я, а надо было вызнать?

— Конечно, друг мой, конечно, — сказал Бертье, — то знать

необходимо, чтобы понять все сразу, они высадятся, или будут всю

ночь по десять дюжин возить.

— Думаете, они ночью начнут? — Спросил у него Рене.

— Ну, мы то ночью высаживались, они всяко не глупее нашего.-

Отвечал Бертье. — Ночью всех перевезут и с утра пойдут к нам. Вот

знать бы точно, где будут высаживаться.

— Так лодки велено гнать к Мелликону, там прямо напротив и

высадятся. — Предположил Сыч.

— Нет, там не Эшбахт уже, там чужие владения, — не согласился Рене.

— Так им не все равно, они и в чужих высадятся.

— Нет, оттуда идти далеко, дороги нет, если с обозом пойдут, так

намучаются. — Сказал Бертье. — Я там кабанов ловлю, там овраги

сплошные. Холмы крутые, кустом все заросло, там и верхом не

просто, а уж пешком и с обозом — вовсе пропадешь. Они высадятся

ближе. Выше по реке.

— Несомненно, выше, — согласия с ним Волков.

— Думаете, у острова? — Спросил Брюнхвальд.

— Нет, там, у заброшенной деревни, сержант Жанзуан поставил

заставу.

— Неужели хорошую заставу поставил? — Спросил Рене.

— Да какой там! — Усмехнулся Бертье. — Видел я ее, эту заставу. Смех

один, палки, да ямы. Там не из чего ставить ее было. Налепил кое-

как.

— Все равно на нее время им тратить придется, а пока они ее ломать

будут, так сержант нас предупредит. Значит, там они высаживаться

не будут. Высадятся еще выше, у леса. — Вслух размышлял Волков.

— Да, — согласился с ним Брюнхвальд. — Либо у острова, либо у леса.

— Значит там, на переправе, их и встретим, — сказал Рене.

— Другого выхода у нас и нет, — сказал Бертье.

— Значит, завтра с утра собираем людей и выходим? — Спросил

Брюнхвальд.

— Нет, Карл, вы еще не здоровы, — твердо сказал Волков. — Вы сами

едва ходите. Вы никуда не идете.

Это было сказано таким тоном, что Брюнхвальд не смог и возразить

ничего.

— И людей завтра никуда не собираем.

— Не собираем? — Спросил Роха, который все время молчал, больше

слушал.

— Нет, у меня полон Эшбахт купчишек всяких, — сказал Волков. — Готов

биться об заклад, что среди них есть лазутчики из кантона. Как

только выйдем, так они кинутся предупреждать горцев, что мы

пошли, что мы про их планы знаем, и тогда горцы осторожны

будут, и мы их точно не сможем на переправе перехватить. Выйдем

в четверг, к вечеру ближе. Если лазутчик тут есть, и решит их

предупредить, так вперед нас не успеет, даже если по реке