Рассказы затонувших кораблей

В эти дни наемники Делагарди могли порадоваться, что не расправились со своим полководцем и не перешли на сторону Дмитрия во время тяжелого похода. Василий Шуйский раскрыл перед своими спасителями все кремлевские сокровищницы. На наемников высыпался дождь подарков: золото, меха, оружие, украшенное драгоценными камнями, царская золотая и серебряная посуда.

Делагарди был удостоен величайшей чести, какой не пользовались даже приближенные царя: ему разрешили прийти на аудиенцию к Шуйскому с саблей в ножнах.

И здесь, поднявшись на вершину успеха, царь сам стал готовить свое свержение. Молодой талантливый военачальник Скопин-Шуйский приобрел слишком большую популярность в народе. В нем видели будущего царя, преемника Шуйского. Некоторые города присылали к воеводе своих представителей, прося его взять корону уже сейчас. Хотя Скопин-Шуйский отвергал эти просьбы, в окружении царя посчитали его слишком опасным соперником. Государство едва спаслось от гибели, а бояре вновь составили заговор — движущую силу всей пятнадцатилетней русской Смуты. На пиру у брата царя Дмитрия Шуйского его жена поднесла молодому герою чашу с вином. Тот выпил, почувствовал себя плохо, из носа и изо рта у него хлынула кровь, и вскоре Скопин-Шуйский скончался.

Князь Скопин-Шуйский был настоящим рыцарем и умелым полководцем. Его отравили после триумфального вступления в Москву в возрасте 24 лет. Делагарди оплакивал смерть друга, говоря, что никогда больше не встретит такого замечательного человека.

Как свидетельствуют хроники, Делагарди видел, что вокруг друга сгущаются тучи, просил его не доверять боярам, но разве можно требовать предусмотрительности от 24-летнего юноши, который сам жил по законам чести, да к тому же был опьянен успехом и славой!

Отныне воевать против поляков Делагарди пришлось вместе с человеком, которого он считал виновным в гибели друга. Командовать русским войском стал Дмитрий Шуйский, бесталанный полководец, более привычный к дворцовым интригам.

В битве под Клушиным Делагарди потерпел унизительное поражение от командующего польским войском Станислава Жолкевского.

Коронный гетман вел уже не собранные по «частной инициативе» отряды авантюристов, какие составляли армию Дмитрия, а настоящие королевские войска.

Наемники Делагарди, как обычно, жаловались накануне сражения на невыплату жалованья и отказывались воевать. Им привезли требуемое — деньгами, отчеканенными из переплавленных золотых и серебряных кремлевских сосудов, а недостающую часть жалованья возместили сукном и мехами.

И все же, даже получив обещанное, французские и немецкие наемники, развернув знамена, перешли на сторону поляков.

Делагарди, оставшись лишь с горсткой финнов и шведов, был вынужден принять великодушные условия Жолкевского. Гетман согласился отпустить тех, кто остался верен Делагарди, если генерал обязуется не поддерживать князя Московии и уведет свои части из России.

Делагарди не оставалось ничего другого, как согласиться. Вскоре он нарушит это соглашение, заключенное лишь в устной форме. Шведские историки впоследствии будут приводить это обстоятельство как свидетельство того, что, несмотря на обман, честь военачальника осталась незапятнанной.

Клушинское поражение стало переломным, если говорить об участии шведов в русской гражданской войне. Отныне Делагарди из солдата, выполнявшего лишь договорные условия о военной помощи, превратился в активного игрока на русской политической сцене.

Он стал действовать в нескольких направлениях. Прежде всего он сосредоточился на подчинении шведской короне возможно больших российских территорий.

В письме королю в Стокгольм командующий сообщает, что дни Василия Шуйского у власти сочтены. Польша вот-вот захватит Россию, поэтому необходимо, пока не поздно, делить страну с поляками. Если король пришлет подкрепление, Делагарди возьмет Новгород — ключ ко всему русскому северо-западу!

Шведский царь