Рассказы затонувших кораблей

В договоре о сдаче содержались два важных пункта.

Пункт шестой гласил, что «не будет разрешен вывоз отсюда в Швецию без ведома или согласия московитов никакого имущества в виде чеканной монеты, пушек, колоколов, пороха, свинца и иных вещей или товаров». В седьмом пункте боярам и горожанам запрещалось выселяться из города в деревни под страхом наказаний.

Открыв сундуки городской казны. Делагарди понял, почему новгородцы так упорно отказывались подчиниться требованиям Москвы расплатиться с его солдатами согласно договору: годы Смуты опустошили один из богатейших городов России. В казне Новгорода оказалось всего 500 рублей!

Вступив в Новгород, Делагарди мог уже легко добиваться выполнения своих политических требований. Новгород присягнул младшему сыну Карла IX, одиннадцатилетнему Карлу Филипу. За ним последовали другие города российского севера — Тихвин, Ладога, Каргополь, Белозерск, Вологда, Холмогоры. Делегации этих богатых купеческих городов, надеявшихся с воцарением шведского принца в Москве на улучшение Балтийской торговли, даже упрекали новгородцев в том, что они медленно двигают «прекрасное дело». Купцы севера договорились о сборе денег для принца, которые он должен был потратить на изгнание поляков из пределов России. Москва проявляла все большее нетерпение, желая видеть в России шведского царя. Некоторые города еще отказывались признать Карла Филипа заочно, но заявляли о своей готовности сделать это, как только он пересечет русскую границу. И здесь-то заключалась главная проблема. Претендент на престол, «юноша, обладающий исключительной ласковостью, благоразумием и авторитетом», как говорилось в письме московских бояр, в Россию все не ехал. Делагарди засыпал Стокгольм просьбами скорее прислать принца, поскольку ситуация в России меняется стремительно, он отправлял в Швецию письма-присяги русских городов в качестве доказательства того, что «почва готова», но там все еще сомневались. Поддерживать у русских верноподданические настроения в этой ситуации становилось все сложнее. Делагарди прибег к последнему способу поторопить короля: по его настоянию в Стокгольм выехало пышное московское посольство в составе ста человек. Но едва посольство вступило в пределы Финляндии, как король Карл IX умер. С 9 октября 1611 года во всех шведских церквях звонили колокола, и лишь русские послы долгое время не знали о печальном событии. Чтобы они не повернули назад, было дано строгое распоряжение: посольство изолировать, на стоянках всех держать вместе, о смерти короля не говорить. Принятые меры предосторожности удались: вся Швеция скорбела, и лишь сто человек, пересекавших Финляндию на пути в Стокгольм, готовились к встрече с королем.

Но даже когда посольству сообщили о смерти короля, русские посланцы не потеряли своего энтузиазма. Они добивались отъезда Карла Филипа в Москву. На этот раз неожиданное препятствие появилось в лице королевы Кристины. Она боялась отпускать младшего сына в страну, объятую гражданской войной и слывшую в Европе варварской. Делагарди писал королеве о выгодах торгового союза с Московией, но та отвечала, что сын должен закончить учебу. Кристина соглашалась с тем, что перспектива отправки шведских товаров из гавани Святого Николая на Белом море выглядит очень привлекательно, но не могла позволить сыну плыть осенью в период штормов на корабле из Стокгольма в Финляндию. Она ни в коей мере не хотела лишить Карла Филипа русской короны, затягивая его отъезд, но как раз сейчас лед на Аландском море был слишком тонок — нужно подождать открытия надежного санного пути. Вероятно, Густав Адольф, провозглашенный королем, мог бы подействовать на мать, но и ему не слишком хотелось отпускать младшего брата в Россию. Куда заманчивее выглядела перспектива присоединения российского северо-запада к собственной короне, тем более, что войска Делагарди сумели установить контроль над многими важными крепостями в приграничных русских территориях.