Рассказы. Том 3. Левша Фип

И он продолжает говорить, представившись мне. Это Али бен Аликат, родом из Ирака и Месопотамии. Другими словами, араб. Он утверждает, что на Востоке он своего рода священник – только в его стране это обозначается термином «дервиш». Он - один из этих кружащихся дервишей, и, по его словам, он, конечно, вращался, пока одной арабской ночью канонада Оси не нарушила его сон. Я спрашиваю его, почему Ось должна беспокоить его, и он кланяется и говорит мне:

- Это из-за сокровищ, конечно, - шепчет он, покачивая бородой и оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что мы все еще одни. 

- Каких сокровищ? 

- Скипетр, - бормочет он из-под бороды. - Скипетр великого Халифа Гаруна аль Рашида.

- Еще разок? – прошу повторить я.

- Гарун аль Рашид, халиф Багдада, - говорит он мне. - Это священная реликвия, скрытая и охраняемая дервишами на протяжении веков. Если бы Ось могла наложить на него руки, они бы хвастались этим. Существует легенда, что тот, кто владеет скипетром, - победитель, перед которым никто не устоит. А мои простые соотечественники, узнав, что у Оси есть скипетр, склонятся перед немецкими агентами и сдадутся. Мой священный долг как дервиша – охранять этот скипетр ценой своей никчемной жизни. 

Он говорит, что сбежал в эту страну со скипетром и прихватил змей.  Священных змей. 

- Священных? – спрашиваю я. 

- О да, эфенди, - отвечает он. 

- Меня зовут Фип, - отвечаю я. - Но что это за священные змеи? 

- Они вылупились под камнем Каабы, - шепчет он. - В святая святых. Воспитывались в мечетях последователями пророка. Змеи, полные мудрости.  Прямые потомки змея в Эдемском саду. 

- А что в них хорошего?

- Ах, эфенди, они являются тем, что вы на Западе называете оракулами. Их можно использовать в прорицаниях. Когда я играю им музыку дервишей, они делают предупреждения, и предсказывают будущее, складывая слова, - объясняет этот Багдадский вор. 

- Подожди минутку, - возражаю я. - Это я не могу переварить. Признаюсь, я много слышал о заклинателях змей, но мне все еще кажется, что у меня были галлюцинации, когда я увидел, как они сложили слово.

- Тогда смотри, - гудит Али бен Аликат. - Клянусь бородой Пророка, смотри. 

И он срывает крышку с проволочной корзины. Я смотрю. Тогда я хочу взять порошок. Восемь змей свернуты там на стороне и дне корзины.

- Клянусь священным ногтем Мухаммеда, - говорит дервиш, - это не работа джинна или ифрита. Здесь нет никакого колдовства. Это истинные змеи мудрости, которые предсказывают будущее и действуют как предсказатели, прорицатели и пророки…

- Змеи живые, - перебиваю я. – Пожалуйста, закрой корзину. Мне не нравится, как они на меня смотрят. 

- Они не причинят тебе вреда, - говорит Али бен Аликат. - Подожди, я тебя познакомлю. Мои малыши, познакомьтесь сЛевшой Фипом. 

- Привет, - я сглатываю, не зная, что еще сказать.

Змеи вдруг сворачиваются на дне корзины в слово «ПРИВЕТ».

Безусловно, они сделали это! 

И когда змеи извиваются, я отшатываюсь.

- Зачем ты носишь их с собой? – задыхаюсь я. 

- Просто чтобы они предупредили меня, если Ось или ее агенты выйдут на мой след, - объясняет Али бен Аликат. 

- Но ты уже не парень из Багдада, - убеждаю я его. - Ты сбежал, не так ли?

- У Оси везде агенты, - вздыхает Аликат. – И они все еще хотят заполучить этот скипетр. Я думаю, что отдам его в музей на хранение. Но я не принял никаких мер, чтобы сохранить его. Следовательно, он все еще находится в моем владении. 

- Где? – спрашиваю я. 

- Вот, - говорит Али бен Аликат. Он поднимает угол своей ночной рубашки. Я наклоняюсь и вижу пристегнутый к ноге предмет. Конечно же, это длинный золотой скипетр, с красивыми узорами на нем. 

- Змеи согреют меня и скажут, когда передать это властям в вашей стране, - объясняет Дервиш. – Они мои духовные наставники. Не так ли, мои маленькие зеленые братья?

Он улыбается змеям в корзине и снова опускает ночнушку. Внезапно он хмурится, смотрит вниз и указывает на змей костлявым пальцем. Я тоже смотрю на них. Змеи яростно извиваются, и я читаю их послание. «БЕРЕГИСЬ» складывают семь змей, а восьмая просто пытается сформировать себя в восклицательный знак, когда…

Свет гаснет. 

Как и я, почти. Потому что я слышу свист и глухой стук за ухом. Я ныряю как раз вовремя. Я слышу, как Али бен Аликат визжит в темноте, и знаю, что он борется с кем-то или чем-то. Я поворачиваюсь и тоже борюсь с фигурой. Раздается много воя, воплей и проклятий, а потом снова загорается свет, и я стою там, зацепившись ногой за плевательницу. 

Али бен Аликат прислонился к стойке бара, сжимая в руках корзину со змеями. Его тюрбан немного распущен, и он тяжело дышит, но не ранен. Он пристально смотрит на меня. 

- Собака из собак! – воет он. – Свинья из свиней! Мул из мулов!

- Соображаешь, - говорю. 

- Ты шпион, - обвиняет он. - Ты поставил вокруг меня ловушки, да?

- Я тебя не подставлял, - возражаю я.

- Ты выключил свет и позволил им напасть на меня, - причитает он. - Они украли мой скипетр.

- Никто не украл скипетр, - говорю я ему. 

- Смотри, - кричит Али бен Аликат, задирая юбки. - Он исчез с моей ноги. Он украден!