Рассказы. Том 3. Левша Фип

Я оглядываюсь. В передней половине лошади стоит Маккарти. Только теперь он на самом деле стал передней половиной лошади. Когда я замечаю его, он начинает ржать и фыркать, и одно из его двух копыт поднимается и указывает на Зигмунда. Я смотрю на психолога. Сначала я его не вижу, а затем смотрю на землю. Зигмунд там, внизу, на четвереньках. Он ползает в своем детском костюме, выглядя очень смущенным. Он смотрит на меня и машет сигарой.

- Да-да! – шепелявит он. - Левша Фип! Ты должен что-то сделать! Останови герра Тоника, заставь его изменить людей абхатнааа! О, это узассно!

Это действительно ужасно. Люди вокруг меня кричат и показывают друг на друга. Фальшивые клоуны стали настоящими. Замаскированные пираты на самом деле бегают с абордажными саблями. Женщины, одетые как сеньориты, что-то бормочут по-испански. Полный бардак. Я наблюдаю за всем этим из-за занавески в конце зала, просто высунув голову. Жозефина подбегает ко мне, звеня шпорами.

- Ах, Левша, что с тобой? – плачет он.

- Многое, - бормочу я.

- Все изменились!

- Ты мне говоришь?

- Что ты прячешься за занавеской, Левша?

- Ничего. Мне здесь нравится.

- Но мы должны что-то предпринять. Сейчас не время для шуток.

- Не говори так! – рычу я.

- Но, Левша, все изменились!

- Я знаю, знаю! А что, по-твоему, произошло со мной?

Я выхожу из-за занавесок и даю ей посмотреть. Она почти падает в обморок.

- Ты наполовину лошадь! – задыхается она.

Это правда. Я снова смотрю на себя. Минуту назад мои голова, руки и плечи торчали из лошадиного костюма, который прикрывал мои ноги и бедра. Теперь ниже пояса я - лошадь! У меня два копыта и длинный, шелковистый хвост. Вот что происходит со мной, когда герр Тоник взмахивает палочкой. Выше пояса я человек. В остальном же похож на одного из этих кентавров в легендах, но с одним набором лошадиных ног вместо двух.

- Мы должны что-то сделать, - шепчет Джозефина. - Люди начинают сходить с ума.

- Они не единственные, - говорю я ей. - Что насчет меня? Как я могу так жить? Мои брюки мне больше не подходят. И мне, вероятно, придется нанять жокея и конюха.

Зигмунд подползает ко мне, за ним следуют Маккарти и Горилла.

- Гуррргх! - стонет Болтун Горилла.

- Иаааа! - ржет Маккарти.

- Я хошу шменить ишподнее! - шепелявит Зигмунд.

- Где герр Тоник? - кричу я, оглядываясь вокруг, поскольку не вижу его во всей этой неразберихе.

- Он сбежал! – задыхается Зигмунд. - Убежал пьочь!

- Мы должны поймать его и заставить изменить нас! - взволнованно говорит Джозефина.

- А как же все эти люди?

- Мы должны держать их здесь, в бальном зале, пока герр Тоник не вернет их в нормальное состояние.

- Как мы это сделаем? - спрашиваю я.

Тогда я вижу ответ.

Мимо, пошатываясь, проходит Оскар. Он все еще носит корону царя Креза и выглядит очень больным. Больной взгляд легко объяснить, потому что у него под мышкой большой рог изобилия. И теперь он выбрасывает настоящие деньги.

- Я не могу остановиться, я ничего не могу с собой поделать! – стонет он. - Я должен раздавать деньги.

- Хорошо, - говорю я ему. - Стой здесь, у двери, и продолжай в том же духе. Раздавай монеты. Люди будут бороться за это. Это единственный способ удержать их здесь, пока мы не найдем этого мага и не заставим его изменить нас.

- Нужно продолжать раздавать деньги?

- Ты все равно не можешь остановится. И если ты когда-нибудь захочешь остановиться, нам лучше найти герра Тоника, - говорит ему Джозефина.

Поэтому он качает головой и начинает разбрасывать монеты и купюры. Тем временем остальные направляются к двери.

- Он не мог уйти далеко, - бормочу я. - Он ведь чужой в городе, не так ли, Зигмунд?

- Да. И он так пьян, фто ему просто хофется пьойтись по улифе.

- Ну, тогда мы будем прочесывать каждый бар по соседству, пока не найдем его.

Мы уходим. Маккарти гарцует впереди. Джозефина звякает шпорами у него за спиной. Болтун Горилла неуклюже переваливается вперед, издавая обезьяньи звуки, а под мышкой держит маленького Зигмунда. Я замыкаю шествие - и речь здесь действительно про шествие, а не что-то иное, учитывая мой особый костюм, ставший неразрывной частью меня.

Мы выходим на улицу, и нам повезло, что она пуста. Вид пастушки, ведущей переднюю половину лошади, гориллы, несущей ребенка, и человека-кентавра – такое зрелище могло бы привлечь внимание. Не говоря уже об истерике.

- Там есть бар! - кричу я, заметив на другой стороне улицы «Джин-Милл». - Может, он засел там со своей палочкой.

- Мы не можем пойти этим путем, - возражает Джозефина. - У них там какие-то жутко смешные клиенты, но мы скорее ужасные, чем смешные.

- Иди одна, - говорю я ей. - Мы подождем снаружи.

Так что она идет. Мы стоим там. Очень скоро все теряют терпение. Маккарти ржет и роет копытами землю. Болтун Горилла выглядит несчастным, потому что костяшки его пальцев царапают тротуар. Зигмунд то смеется, то плачет.

- Ах, - хнычет он. - Я хочу пить! 

Я тоже. Не могу не оглядываться, и всякий раз, когда это делаю, я испытываю шок. Я должен успокоить нервы.

- Ладно, - решаю я. - Мы войдем. Но мы должны вести себя

хорошо, понимаете? Маккарти, жди здесь, а Горилла останется с