Рассказы старого лешего

Появились шампуры, и уже на них нанизывают кусочки мяса. Единственная девушка, чтобы как-то служить профессорам и отблагодарить за то, что ее взяли в экспедицию, старается изо всех сил. Охотники приволокли архара, с небольшими рогами и без гривы. Аркадий Александрович вытащил из машины канистру со спиртом и налил всем по чарочке, и — о ужас! — спирт неистово разит бензином. Делать нечего, пришлось пить бензиновку. Светила науки выпили, и нам, грешным, не отставать же — тоже выпили. Даже студентка выпила. Но зато какой шашлык — чудо!

Настал вечер, а мы все едем, едем… Стало темно, зажгли фары. Я сижу рядом с шофером и любуюсь. Фары освещают диковинный лес — заросли саксаула покрыты пылью, и под лучами света они кажутся белыми, схваченными инеем. Мы едем по снежному лесу, необыкновенно причудливому, прямо сказочному. Вот из темноты засветились два огонька — это лисица смотрит на нас. Из машины гремит выстрел. Стоп. Доктор Долгушин убил зайца-талая.

Сияющее утро, машина шуршит по кустикам баялыча. Мы подъезжаем к зарослям тростника. Между тростником блестят озерки. Над озерками проносятся стаи уток, розовым облачком полетели фламинго, белая цапля, плавно махая крыльями, поднялась из ближних кустов. Остановка. Здесь мы проведем весь день, а ночью будет охота с фарами на сайгаков. В тростниках, вдали, слышен собачий брех. К нам подъезжают верхом два казаха-охотника, подбегают собаки — полуборзики, черные, поджарые. С этими собаками охотятся на кабанов. Собаки душат молодых поросят и подсвинков.

Наша машина стоит возле громадной скирды не то соломы, не то травы. Все мы спим в палатках, забравшись в спальные мешки. Я лежу между двумя светилами науки. Слева у меня Георгий Петрович Дементьев, справа Андрей Григорьевич Банников. «Смотрите, смотрите!» — шепчет Андрей Григорьевич, толкая меня в бок. Высовываю голову, как черепаха, из спального мешка и вижу: шагах в двадцати от наших палаток не торопясь идет табунок сайгаков, пощипывая траву. Совсем рядом, не боясь ни палаток, ни машины. С интересом и большим удовольствием смотрю на этих древних животных.

Так близко видеть сайгаков на воле мне пришлось впервые, эта картина осталась в моей памяти. Я попытался потом нарисовать ее.

В Алма-Атинский зоопарк меня провел Аркадий Александрович Слудский. Познакомил с директором и с художником зоопарка. Художник А. И. Синявский гостеприимно повел меня в свой домик, до отказа набитый ребятишками. Там меня угощали обедом, арбузами, поили чаем. Потом мы обстоятельно осмотрели всех животных зоопарка. Через весь парк бежит поток реки Алматинки. Он приносит во время половодья большие камни, ломает деревья. Мне очень понравилось рисовать в этом парке. К зверю можно подойти совсем близко, и, кроме того, там были такие звери и птицы, каких в нашем, Московском зоопарке, нет. Белокоготный медведь, камышовый кот, барханный кот, сайгаки.

ЛОШАДЬ

Самыми любимыми натурщиками у меня были лошади и собаки. С раннего детства я не мог смотреть на лошадь спокойно — она всегда восхищала, волновала меня, и я часами любовался ее формами и цветом. Лошадь — лучшее, что мог создать человек. Он из дикой, грубой, злобной и неподатливой лошади Пржевальского сумел сделать прекрасное животное, могучее, покорное, легкое и неутомимое. Красотою своих движений и форм она несравнима с другими домашними животными. Ее шерсть блестит и лоснится, на ее тонкой коже видны все жилки, и под ней мощные мускулы.

Много, очень много я перерисовал лошадей, много и поездил на них. Темною осеннею ночью, в дождь и бурю, когда из тарантаса не видно лошади и только слышно, как она шлепает по лужам, привяжешь вожжи к облучку и доверишься лошади — она, конечно, приведет домой. Зимой в метель, когда в двух шагах ничего не видно, лошадка не собьется с дороги, не завязнет в сугробе. Задремлешь, согревшись в тулупе, и проснешься от радостного лая собак у своего крыльца. Лошади имеют много мастей — от чисто-белой до черной, от светло-соломенной до темно-коричневой, от светло- до темно-серой, и, кроме того, частенько лошади бывают в «яблоках». «Яблоки» бывают на серых, на бурых, на гнедых и соловых. «Яблоки» бывают округлой формы — темные, но мне приходилось видеть лошадей и со светлыми звездами по темной масти. Лошади бывают пегие, то есть по белой масти темными пятнами. Пегая лошадь всегда с темной грудью и головой и с пятном на крупе. Если у лошади есть белые места, то они бывают на лбу — звездочка и на носу — проточинка и на ногах — чулочки. На ногах белые чулочки бывают — если только на одной ноге, то всегда на левой задней, если на двух, то опять на задних. Бывают белые чулочки и на всех четырех ногах, но всегда начиная с левой стороны. На темной лошади белых пежин не бывает, бывает только наоборот — на белой шерсти темные пежины.

Если художник изобразит пегую лошадь с белой грудью и белыми передними ногами — это он изобразит феномен очень редкий. На картинах Юона есть лошадки темные с белыми пятнами на боках, таких лошадок Юон не видел — это его фантазия.

ВСТРЕЧИ