Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

Петербуржцы сразу же оценили великолепную работу Петра Карловича Клодта. «Новый Аничков мост, — писала газета „Северная пчела“ 27 ноября 1841 года, — приводит в восхищение всех жителей Петербурга. Толпами собираются они любоваться удивительной пропорцией всех частей моста и лошадьми — смело скажем, единственными в мире». Оценено по достоинству было и художественное литье. «Лучшего произведения в этом роде мы не знаем, — пишет современник. — По совершенству изображения и постановки фигур человека и коня и мастерской их отливке мы смело можем признать барона Клодта одним из первейших скульпторов и литейщиков нашего времени».

В январе 1839 года Петр Карлович получил звание литейного мастера, чем немало гордился всю жизнь.

Два бронзовых коня украсили Невский проспект. Но тут-то и проявилась их «непоседливость». Понравились они царю Николаю I, и решил он похвастаться ими перед королем Фридрихом. Точнее, подарить их прусскому королю. Коней сняли с пьедесталов, погрузили на борт корабля «Або» и доставили в Штеттин. Оттуда уже по сухопутью «доскакали» они до Берлина, встали напротив королевского дворца.

И там кони оказались в центре внимания. «Колоссальные группы профессора Клодта, — писал уже немецкий современник, — произвели в публике широкий всеобщий восторг, подобного там никогда не было…» Петра Карловича тут же избрали членом Академии художеств Берлина, Парижа и Рима.

Тут нам придется «перепрыгнуть» через столетие и рассказать о том, как лживая гитлеровская пропаганда доктора Геббельса решила обмануть наш народ с помощью этих коней.

Не удалось оккупантам овладеть Ленинградом, захватить Москву. Но многие области томились под гитлеровским игом, вели с ним упорную борьбу. Геббельс решил одурачить наших людей, не сдававшихся врагу. И в один из дней фашистский самолет стал сбрасывать листовки над партизанским краем Черниговщины. В листовках сообщалось, что сопротивляться «новому порядку» бессмысленно, тем более что Ленинград и Москва пали. В подтверждение этих слов в листовке была и фотография: кони с Аничкова моста возле королевского дворца в Берлине! Обер-враль Геббельс рассчитывал, что советские люди не все знают историю памятника на Фонтанке. Но расчет гитлеровского министра пропаганды все равно не оправдался: не поверили наши люди и фотографиям! Не прекратили они борьбы.

А весной 1945 года наши войска вошли в Берлин. И солдаты Советской Армии встретились с бронзовыми конями. Они были закрыты слоем кирпичей и потому уцелели во время уличных боев. Но «непоседливые» кони покинули дворцовый сад. В том же году они «переехали» в Западный Берлин, были установлены в Клейст-парке около здания, в котором после Великой Отечественной войны помещался Союзный контрольный совет.

Но вернемся в XIX век.

На мосту появились новые группы. Теперь предстояло заменить две другие группы — алебастровые. Те совсем уже обветшали. «У алебастровой фигуры лошади, — сообщал обер-полицмейстер президенту Академии художеств, — оказалась трещина, и алебастр местами начал обваливаться, отчего фигура делается безобразной». Отвалился у лошади и хвост. Полицмейстер снова пишет, предупреждает об опасности для «невинно проходящих прохожих».

Наконец 9 октября 1843 года две новые бронзовые группы встали на место алебастровых. 3 года простояли они спокойно, а потом тоже проявили «непоседливость». На этот раз Николай I решил отправить их в подарок королю Сицилии Фердинанду II. Другая пара бронзовых коней отправилась в длительное путешествие, чтобы встать в Неаполе у входа в дворцовый сад.

Скульптору предстояло в четвертый раз повторять отливки. Только не стал он этого делать. Решил не копировать уже созданные скульптуры, а сделать совершенно новые, рассказывающие об укрощении дикого коня четырьмя отдельными сценами.

Первая группа рассказывала о совершенно диком скакуне. Он рвется из рук юноши, крепко держащего узду. Юноша даже опустился на колени, чтобы удержать строптивого коня.

Во второй группе конь взвивается на дыбы, юноша уже почти лежит под его копытами, но узды из рук не выпускает. И конь постепенно сдается.

В третьей группе он уже подкован. Юноша не лежит, а стоит рядом с упрямцем, все еще пытающимся вырваться.

В четвертой группе конь и укротитель идут уже рядом. Борьба человека и стихии закончилась победой человека.