Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

Да, быстро. Только чего это работным людям стоило!.. Всеми работами по облицовке набережных гранитом ведал подрядчик, первостатейный купец Долгов. Работу он знал, но по отношению к работникам лют был чрезмерно. И не выдержали строители — взбунтовались. Нет, подрядчика они не побили — тихо и мирно пошли к царице Екатерине II поведать о своей горькой доле, просить защиты от купца. 4 тысячи рабочих выбрали около четырехсот человек челобитчиков и послали их к Зимнему дворцу. Да вот ведь беда: ни один из четырехсот царицу никогда и в глаза не видывал! Стоят они на площади, какая женская головка в окне ни мелькнет — всех за царицу принимают, поклоны бьют, челобитную показывают. А тут на них, на «смутьянов», — полиция! Пешая! Конная! Современники свидетельствуют: «…удалось захватить семнадцать человек, которые были тотчас отправлены под караул, в уголовный суд, с тем, чтобы осуждены были в учинении скопа и сговора». Дальнейшее понятно: тюрьма да каторга.

Вот какою ценою река в гранит одевалась.

Но хорошели и хорошели ее берега. И тут петербуржцы увидели, что старые деревянные мосты как-то потускнели, потерялись на фоне гранитных берегов. Решили мосты тоже перестроить. Создан был проект единого «образцового» моста, и в 1785–1788 годах над тихой гладью Фонтанки пролегли семь каменных мостов-близнецов: Симеоновский (ныне мост Белинского), Аничков, Чернышев (теперь мост Ломоносова), Семеновский, Обуховский, Измайловский и Старо-Калинкин. Все они были с каменными башенками и тяжелыми металлическими цепями. Это были не только украшения. В башенках помещались механизмы, натягивающие цепи и поднимающие крылья центральной, разводной части моста. С годами каменные близнецы потеряли свой первоначальный облик. Лучше других сохранили его мост Ломоносова и Старо-Калинкин.

В 1841 году Аничков мост перестраивали вновь. Все три его пролета перекрыли каменными арками, мост украсили чугунными литыми перилами, облицевали гранитом. Но самое главное — его решили украсить группами «Укротители коней» Петра Карловича Клодта.

Пока он создавал своих коней, пристань на Неве была уже готова и ее украсили огромными порфировыми вазами. Они и сейчас стоят над Невою неподалеку от Медного всадника.

Так кони «перекочевали» с Невы на Фонтанку. Им и дальше судьба уготовила «непоседливость», но об этом потом…

К моменту строительства нового Аничкова моста П. К. Клодт был уже признанным скульптором. Уже не маленьких лошадок лепил и отливал он. В 1834 году над Нарвскими воротами взметнулись ввысь его кони колесницы Победы — и весь город ходил ими любоваться.

Кони были неизменной любовью скульптора, делом всей его жизни. Он рисовал их постоянно. И лепил. И отливал в бронзе.

Сохранились даже имена коней, с которых создавались затем их бронзовые скульптурные портреты.

Сначала это был Серко — старый ветеран придворной конюшни. Жил он у скульптора в Павловске, хорошо ходил в упряжке, имел спокойный нрав и охотно позировал. Позднее предоставили в распоряжение художника красавца Амалатбека — чистокровного арабского скакуна с тонкими ногами и маленькой головкой. Но это легко сказать: предоставили в распоряжение!.. Был Амалатбек дик и непокорен. Сколько человек пытались укротить его крутой нрав — все безрезультатно! Может быть, именно благодаря своему упрямству и попал конь к Петру Карловичу. И скульптор его укротил. Да настолько, что спокойно сажал на спину Амалатбека свою дочь и та, как заправская наездница, поднимала скакуна на дыбы, останавливала на всем скаку — прямо перед сидевшим с альбомом в руках отцом.

В 1839 году была готова первая бронзовая группа: конь с идущим рядом юношей. 2 года спустя отлили и вторую группу: юношу, схватившего коня под уздцы. В ноябре 1841 года их установили на Аничковом мосту со стороны Адмиралтейства. На противоположной стороне моста водрузили их гипсовых двойников, окрашенных под бронзу.