Рассказы о чудесах

Торнхилл. Я так много слышал о вашем блестящем красноречии, мистер Примроз! Какая жалость, что в нашей глуши мало кто может оценить его. Подлинному таланту необходимо понимание, восхищение. В этом он подобен красоте! (Бросает выразительный взгляд в сторону девиц. Оливия расцветает, Софья делает каменное лицо.) Да, лондонская кафедра подошла бы вам гораздо больше!

Примроз (вежливо и сухо). Не слишком ли много похвал, сэр, тому, о чем вы знаете только понаслышке?

Торнхилл (с очаровательным простодушием). Неужели вы подозреваете меня в неискренности?! Право, я не знаю, что на это возразить. (Смотрит со «смущенной» улыбкой на Оливию, как бы ища у нее поддержки.) Я привык всегда говорить то, что думаю! У меня душа нараспашку! Меня даже ругают за это! Но что поделаешь! Фамильная черта! Может быть, вам приходилось слышать о моем дяде, милорде Торнхилле?

Примроз (живо). Так это ваш дядя?! (Про себя) Видно, Берчелл все перепутал.

Миссис Примроз (в восторге). О, лучшей рекомендации нельзя и желать!

Торнхилл (потупив глазки). Он всегда относился ко мне, как к родному сыну! Даже сейчас он требует от меня отчета во всех моих делах.

Примроз. Сэр, вы должны быть только благодарны!

Торнхилл (смущенно-доверительно). Я надеюсь, вы позволите мне переговорить с ним о вас. Ваше затруднительное положение…

Примроз (перебивает). Нет-нет, сэр, не вздумайте беспокоить кого бы то ни было. Я настаиваю…

Торнхилл (само великодушие). Не будем спорить, сэр, даст Бог, мы еще вернемся к этому разговору!.. (Меняет тему для того, чтобы не смущать их.) А пока я хотел бы просить вас быть моими гостями недели через три.

По старой доброй традиции в наших краях в честь окончания сенокоса устраивают деревенский праздник, но мы из тщеславия называем его – бал!

Сцена 6

Бал.

Таверна. Гольдсмит угощает своих друзей-бедняков.

Гости.

Сегодня мы, как люди,
За праздничным столом
Напьемся – и забудем
О будущем и о былом!

Напьемся – и забудем
О будущем и о былом!

Судьбу бранить не будем —
Все в жизни поделом.
Напьемся – и забудем
О будущем и о былом!

В дверях появляется нищий на костылях и в синих очках – Дженкинс.

Дженкинс. Благородные господа! Не откажите в глотке пива бедному калеке!

Сосед Гольдсмита по столу толкает его локтем и говорит доверительно:

Сосед. А! Это Дженкинс! Такой занятный малый! Он вам обязательно понравится. (Приподымается со своего места и кричит через весь стол) Эй, Дженк! Бросай костыли! Рабочий день окончен! Проходи сюда, мистер Гольдсмит нас всех угощает!

Дженкинс (снимает очки, берет костыли под мышку). Благодарю вас, сэр! (Продирается через всех.) Ничего не имею против! «Оциум пост негоциум», как говорили древние.

Гольдсмит. Вы знаете латынь? Вот как!

Перед Дженкинсом ставят тарелку с едой и кружку пива.

Дженкинс. О, не только латынь, сэр. Все, чему меня учили в университете, я с успехом применяю на жизненном пути.

Гольдсмит (ему очень весело, но он считает своим долгом сделать ему «внушение»). Это было бы весьма похвально, если бы путь ваш не был таким… своеобразным!.. Вы что же, намерены и впредь шагать на этих костылях?

Дженкинс (дурачась). Ах, сэр! Ведь мы с вами не пророки! Как можно заранее знать будущее? (Вгрызается в кусок мяса.)

Гольдсмит (насмешливо). Его можно предположить, зная прошлое и настоящее. Я надеюсь, вы хоть отчасти изучали логику в ваши… (усмехается) студенческие годы.

Дженкинс. Сэр! В ваших словах я слышу незаслуженный упрек! Разрешите мне дожевать этот дар богов, а потом сказать несколько слов в свою защиту.

Гольдсмит (благосклонно). И то и другое – ваше неотъемлемое право.

Дженкинс (вытирает рот тряпкой, служащей ему платком). Я вполне понимаю вас, сэр! Вы смущены моими жалкими орудиями труда. (Прижимает к груди свои костыли.) Но согласитесь, что в жизни часто приходится хватать первое, что подвернется под руку! Мне, увы, судьба не подсунула ничего лучше этих костылей.

А кому-нибудь она вручает маршальский жезл. Он идет – и губит целую армию. Что вы о нем скажете?