Рассказы из сборника «Отступление»

— Сложением он похож на металлический сейф, — заметила Флора.

— А здорово было бы взглянуть на его бой с Демпси[10], - мечтательно закатив глаза, произнес Гурске. — С Демпси в лучшие его годы. Кровь лилась бы рекой.

— Луис сделал бы из Демпси отбивную котлету. Кого, вообще, смог побить твой Демпси? — возжелал узнать Фланаган.

— Ты это слышала?! — возопил изумленно Гурске, ткнув Флору в колено. Демпси не даром получил кличку «Манасская Кувалда»!

— Луис — мастер, — сказал Фланаган, — а лупит так, будто у него в каждой руке по бейсбольной бите. Демпси! А ты, Юджин, — просто дурень.

— Мальчики! — тревожно бросила Флора.

— Демпси в бою походил на пантеру. Все время приплясывал и раскачивался. — Гурске продемонстрировал, как покачивался Демпси, в результате чего с его аккуратной маленькой головки слетел котелок. — В каждом своем кулаке он таил гибель, — продолжил Гурске, склоняясь за шляпой. — У него было сердце раненого льва.

— Твой Демпси был бы покрыт ранами с ног до головы, если бы вышел на ринг против Луиса, — Фланаган решил, что шутка ему удалась, и разразился громким хохотом, слегка шлепнув огромной ладонью по щеке Гурске. Котелок снова оказался на полу.

— Ты очень странный человек, — сказал Гурске, наклоняясь, чтобы поднять шляпу. — Очень странный.

— У тебя есть одна большая беда, Юджин, — произнес Фланаган, — и беда эта — полное отсутствие чувства юмора.

— Я смеюсь, когда вижу что-то по-настоящему смешное, — ответил Гурске, смахивая со шляпы пыль.

— Разве я не прав? — спросил Фланаган, обращаясь к Флоре. — Скажи, имеется ли у Юджина чувство юмора?

— У нашего Юджина весьма серьезный нрав, — ответила она.

— Да, провалитесь вы к дьяволу! — сказал Гурске.

— Эй, ты, — Фланаган положил тяжелую лапу на плечо Гурске. — Я бы на твоем месте от таких слов воздержался.

— Что…? — изумился Гурске. — Что такое?

— Ты не умеешь спорить, как подобает джентльмену, — сказал Фланаган. Что с тобой? Все вы коротышки по одной мерке сделаны.

— Что?!

— Я заметил, что все парни ростом ниже пяти футов шести дюймов слишком возбуждаются, как только вступают в спор. Разве не так, Флора?

— Кто это возбуждается?! — завопил Гурске. — Я всего-навсего утверждаю точный факт. Мой Демпси расстелил бы твоего Луиса, как ковер. Больше я ничего не говорю.

— Ты производишь слишком много шума, — сказал Фланаган. — Умерь-ка свой рев.

— Я видел и того и другого. Своими глазами!

— Да что ты вообще понимаешь в боксе? — спросил Фланаган.

— В боксе?! — Гурске от возмущения даже подпрыгнул на крохотном откидном сиденье. — В боксе я разбираюсь. Это ты ничего не знаешь и ничего не умеешь, кроме как засесть с пушкой в руке в темном проулке, чтобы вывернуть карманы у заблудшего алкаша!

Фланаган, закрыл своей огромной ладонью рот Юджину, другую ладонь он возложил приятелю на затылок.

— Заткнись, Юджин, — сказал он. — Прошу тебя — заткнись.

Едва видимые над широкой ладонью глаза Гурске слегка вылезли из орбит, но вскоре обрели нормальный вид.

Фланаган освободил голову Гурске и, вздохнув, сказал:

— Ты мой лучший друг, Юджин. Но время от времени приходится затыкать тебе пасть.

— Давайте веселиться, — сказала Флора. — Устроим себе вечеринку. Замечательная будет вечеринка. Я и две гориллы. Горилла большая и горилла маленькая.

До центра города они ехали молча. Однако, после то того, как они вошли в кафе «У дикаря» и приняли по паре порций «Старомодного», их настроение заметно улучшилось. Оркестр, состоящий из пяти похожих на студентиков музыкантов, наяривал быстрые мелодии, а «Старомодный» прекрасно разогревал кровь. Когда они уселись за столом, Фаланган вытянул руку и дружески потрепал Гурске по голове.

— Брось дуться, Юджин, — сказал он. — Ведь мы — друзья и знаем друг друга всю жизнь.

— Хорошо, — ответил Юджин. — Давайте веселиться.

Поскольку вечеринка была в разгаре, они приняли ещё по паре порций.

— Теперь вы, мальчики, видите, как глупо себя вели. Ссориться из-за двух парней, с которыми вы и слова не сказали.

— Это — не спор о парнях, — сказал Гурске. Это вопрос отношения. Он смотрит на меня сверху вниз только потому, что вымахал ростом со шкаф и имеет кулачищи размером с молот.

— Я всего лишь сказал, что Джо Луис — мастер, — произнес Фаланган, ослабляя ворот рубашки.

— Неужели это все, что ты сказал?

— Демпси не держал ударов. Сам лупил сильно, а защищаться не умел. Вспомни, как его разделал тот буйвол из Южной Америки. Я говорю о Фирпо. Демпси не мог подняться, и на ноги его ставили журналисты. Ни один писака никогда не ставил на ноги Джо Луиса.

— Неужели это все, что ты сказал? — повторил Гурске. — Это все, что он сказал! Бог мой!

— Мальчики! — взмолилась Флора, — Всё это уже давно история. Давайте веселиться.

— Перед нами — типичный Юджин, — заметил Фланаган, поигрывая стаканом. — Стоит вам что-нибудь сказать, как он тут же лопочет противоположное. Автоматически. Весь мир считает, что ещё не существовало боксера равного Джо Луису, а Юджин всё долдонит нам о Демпси.

— Весь мир! — язвительно произнес Гурске. — Фланаган считает себя всем миром!

— Я желаю танцевать, — заявила Флора.