Рассказы из Диких Полей

Винницкий замер. Понятовский не спал. Весь столь тщательно обдуманный план рассыпался вдребезги. Винницкий опасался того, что его жертва может осознавать смерть. А именно этого он больше всего опасался… Он не верил, что мог бы хладнокровно убить кого-то в сознании, глядящего ему в глаза. Тысячекратно он повторял себе, что нападет на короля во сне – удприт – а утром уже будет далеко-далеко.

- Давай, Ясек, бей. Не бойся. Тем самым ты освободишь меня от всего этого. А у меня спмого уже нет сил. В свою очередь, никогда бы не подумал, будто бы ты готов это сделать… Мне казалось, что польский шляхтич никогда не поднимет руку на своего повелителя.

- На повелителя – нет. Но вот на предателя – да!

- Так я, выходит, предатель? – спросил Станислав Август Понятовский. – Так давай же, смело – бей. Тогда получишь самые убедительные доказательства моей измены.

Винницкий несколько отступил. Он не знал, что ему делать…

- Ты желаешь подписать акт раздела Речи Посполитой, - тихо произнес он.

- А я думал, будто бы ты умнее, Жан… Только ты, вижу, из тех глупцов, которые судят, будто бы Екатерина перепугается размахиванием сабелькой. Так давай же! Убей меня! Погуби Речь Посполитую. Я не стану поднимать шума. Никто и не узнает, что ты…

Ясек опустил руку со стилетом. Какое-то время он молчал.

- Почему… Почему ты хочешь подписать раздел Польши? 3 спросил он.

- А что мне еще остается, - буркнул Август. – Видишь ли, Ясек, эта страна нуждается в переменах. В больших переменах. В просвещении, в образовании… Я желал ее просветить, хотел, чтобы она поняла, что так жить нельзя. И потому оставил свою подпись под Конституцией Третьего Мая. Но мы проиграли. У нас нет шансов в сражении с Россией. Потому я и прервал войну в прошлом году. Я присоединился к Тарговице, чтобы закончить с ненужным кровопролитием. И потому сейчас еду в Гродно. Еду, чтобы спасти хотя бы частицу того, что я сам и мне подобные выстраивали столько лет, в течение всей жизни. И чтобы ничего не потерять, не растратить понапрасну остатков Польши, я обязан подписать этот проклятый трактат… Обязан! Да, я отдам… Отдам России и Пруссии кусок страны, но взамен за это куплю нам хотя бы надежду на выживание. И завершу то, что начал в 1763 году… Обновлю Речь Посполитую. Куплю ей свободу ценой земли. Думаю, это достойная плата, не правда ли?

- Это измена, мой повелитель. Разве не должны мы схватить сабли, как в давние годы? Взять в руки оружие! Созвать армии…

- И как раньше, точно так же проиграть? И на сей раз проиграть все, всю Речь Посполитую, в то время, как можем спасти ее часть… Какой дьявол нашептал тебе эти безумные слова? Россию никто не победит. Все конфедератские мятежи, как те, что у барских⁷⁹ господ, бил, кто хотел и когда хотел. Так что дорога не туда ведет. Необходимо научиться пользоваться свободой, как руководствоваться разумом и осмотрительностью… а не пустой гордыней и безумием.

- Это измена, - прошептал Ян.

- Знаю, понимаю, что вы, молодые, примете меня за предателя… Только что я могу сделать другого? Мне не остается ничего другого, как договариваться с Екатериной за эту оставшуюся часть Речи Посполитой… По крайней мере, хоть это… Подумай сам: если мы вступим в боевые действия, Россия отберет у нас всю Польшу… Если же пойдем на соглашение, еще можем спасти значительные территории. В особенности же, если это я – король – приеду в Гродно, если я буду вести переговоры с Екатериной. Подпишу – согласен, но, по крайней мере, не то, что мне подсунут на подпись! Но если ты не веришь, Жан, тогда бей! Вонзи мне стилет в сердце, если я не прав. Но тогда сам встань на мое место. Сделайся королем и не умирай – но только спасай Польшу. Вот что бы ты сделал?

- Поднял бы всю страну на борьбу…

- Так мы поступали уже много раз, и ничего из этого не получилось. Во времена барской конфедерации, ради защиты конституции, а раньше – при Лещинском⁸⁰. Времена изменились, Жан. Шляхта может бряцать саблями, но в открытом поле уже никого не победит…

- Он говорил, что нужно бороться…

- Что еще за "он"?! – воскликнул король. – Кто такой?

- Борута…

Понятовский тяжело вздохнул. Он огляделся, словно бы опасаясь, что где-нибудь во мраке увидит фигуру того.

- Кто такой Борута? Говорил, будто бы он дьявол, но… как ему верить?

- Потому что это дьявол, - спокойно ответил Август. Это Борута из Ленчицы. Может я и безумен, но никогда не верил в какие-то сверхъестественные силы… Боже мой. Да все знакомые высмеяли бы меня, если бы я сказал, что со мной случилось… Вот только он действительно существует. Знаю, что это противоречит здравому рассудку, тем не менее, именно так оно и есть. Когда меня выбирали в короли, он пришел ко мне. И сказал, что поддержит выбор меня, если только я поклянусь, что никогда не подниму руку на Речь Посполитую и не приведу страну к гибели. Я поклялся. И вот теперь, когда пришел такой час, он снова появился.

- Но ведь он прав, повелитель. И, при всем при том, он просто любит Речь Посполитую.

- Это дьявол, Жан. Демон всегда останется демоном.