Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб

Лекарь сглотнул и сделал шаг, но тут же начал падать. Ноги тряслись, сотрясая вместе с собой все тело. Нуска удержался и сглотнул. Глаза слепил яркий звездный свет, а потому молодой сурии не сразу заметил, как сходит снежная лавина. Только когда все вокруг заполнило снегом, лекарь успел лишь вздрогнуть и зажмуриться. Когда же Нуска открыл глаза, то Минхэ держал над собой меч дэ. Они оказались под светящимся желтым куполом. Снег и лед ударялись о него и с шумом скатывались вниз, сотрясая горы, но не магию учителя. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он сдерживал напор стихии.

Лекарь прикусил губы, смакуя металлический привкус. А затем сделал шаг. Еще один и еще, пока не встал подле учителя. Только тогда Минхэ развернулся и медленным шагом направился вниз со скалы, одной рукой удерживая сходящий с вершин снежный массив.

Нуска был обескуражен и восхищен. И, полный нового странного чувства и воодушевления, продолжил идти вслед за этим сильным и несгибаемым мужчиной.

В долине Нуска проспал по меньшей мере десять часов. А когда проснулся, принялся есть. Так много, как никогда не ел. Минхэ не был жадным – он продолжал предлагать добавку, пока лекарь не насытился.

– Завтра тебя снова ждет тренировка в горах. В тот день, когда ты вернешься сам, я начну обучать тебя искусству боя, – проговорил Минхэ, залпом выпивая терпкий травяной отвар.

Нуска поморщился. А затем разом осушил и свою чашу.

Спустя несколько дней лекарь, волоча по снегу отмороженные ступни, самостоятельно ступил в долину с коромыслом наперевес. Учитель ждал его под деревом, застыв подобно священной статуе духа. Он чуть улыбнулся и помог Нуске вернуться в дом.

Так лекарь наконец-то смог начать тренировки.

– Если ты хочешь подарить противнику легкую победу, то продолжай горбиться и припадать к земле. Думаешь, он примет тебя за волчака и в страхе сбежит? – бросил колко Минхэ, пока Нуска стоял, пытаясь удержать в стертых до крови руках деревянный меч.

Лекарь нахмурился, а затем попытался вылечить свои пальцы с помощью дэ – все-таки продолжать тренировки в таком состоянии было невозможно. Но Минхэ тут же накрыл руки лекаря своими.

– Нет. Пока кожа на твоих ладонях не загрубеет и не покроется мозолями, ты не сможешь держать в руках оружие. Эти раны нельзя лечить, – покачал он головой.

Нуска от бессилия просто уронил меч и зажмурился. С его пальцев стекала кровь, капая на эту иллюзорную траву, которой не должно быть в горах. Его тело болело, каждая мышца кричала от усталости, но учитель и не думал ослаблять тренировки.

До упражнений с мечом Нуска успел подняться на вершину горы и спуститься вниз. После Минхэ заставил ученика стоять в стойке несколько часов, затем еще несколько часов с мечом в руках. Теперь же учитель хотел показать Нуске один из приемов, но лекарь был так вымотан, что еле шевелился. Грубая деревянная рукоять впивалась в кожу, царапала ее и оставляла занозы. Ладони лекаря были изранены уже спустя час занятий.

Минхэ некоторое время просто смотрел на ученика, который продолжал стоять, опустив голову и вытянув вперед руки. Меч так и валялся прямо перед его носом в траве.

Учитель со вздохом подошел к Нуске и, придерживая за плечи, повел его в сторону хижины.

– Видимо, тебе еще рано тренироваться с мечом. Начнем с работы по дому, – спокойно сказал хаванец и даже не стал ругать никудышного ученика.

Нуска и не противился. Он сам чувствовал, что еще немного, и просто потеряет сознание от усталости.

Вечера в долине были тихими. Нуска лежал в своей кровати, укутавшись в одеяло, и поглядывал в сторону устроившегося за столом учителя. Тот в очередной раз распивал свое горькое варево. Лекарь понимал, что не обладает необходимыми для битвы талантами, а потому решил подойти к вопросу с привычной для него стороны.

– Учитель Минхэ, – тихо заговорил Нуска со своего места, – вы считаете, что хаванец может сражаться наравне с другими сурии?

Лекарь задал этот вопрос ни на что особо и не рассчитывая. Учитель мало говорил и много делал. Все его дни были расписаны по минутам. Но Минхэ вдруг приподнялся, подтащил стул к кровати Нуски и сел напротив, не расставаясь при этом с неприятно пахнущей чашей.

– Не знаю, как принято считать у скиданцев, но на моей родине хаванцы всегда отличались особым мастерством. Оно передавалось из поколения в поколение. Строились целые школы, где ежегодно проходили обучение тысячи юных хаванцев, – медленно и тихо начал рассказывать учитель. Его волосы вновь были по-домашнему распущены, из одежды была одна белая рубаха и широкие штаны, а золотистые глаза блестели в полумраке.

Нуска, услышав это, забыл о тянущей боли в теле и даже приподнялся. Его глаза зажглись.

– Учитель Минхэ, если хаванцы могут оглушить сурии темной стороны, то как быть с сурии светлой? Как сражаться с фасидцами, сифами или… другими хаванцами? – издалека начал допытывать лекарь.

Минхэ покачал головой и даже улыбнулся.