Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб

«Спокойное сердце и холодный ум – основные источники силы».

Нуска цыкнул и быстро перекатился по снегу за огромный валун, скрывшись в его тени. За несколько недель тело молодого сурии стало скорее подтянутым и жилистым, нежели болезненно тощим – лекарь и сам чувствовал, как напрягаются доселе незнакомые ему мышцы и позволяют вытворять трюки, которые ему и не снились.

В последние дни тренировки перестали казаться разверзнувшейся бездной, но задачи, которые ставил перед лекарем Минхэ, усложнились.

Нуска вглядывался в бесконечное белое пространство и ничего не мог разглядеть. Ему никак не удавалось правильно сжигать дэ, улучшая зрение или слух. Лекарь мог довольствоваться только развитым внутренним чутьем.

Вот и сейчас молодой хаванец прикрыл глаза и притих, оценивая обстановку. А затем подорвался и в несколько прыжков взобрался на выступавшую скалу – ровно на то место, где он прятался, сошла снежная лавина, да так тихо, словно сговорилась с противником.

«Ha`idgehl i fer, что ни тренировка, то битва на выживание! Минхэ действительно хочет сотворить из меня бессмертного духа?»

Нуска научился ловко перемещаться, хорошо прятаться. Его скорость и восприятие возросли в разы, но… этого было недостаточно.

И все же.

Ведомый чутьем, Нуска вскинул меч. Деревянное лезвие столкнулось с искрящимся мечом дэ. А затем палка лекаря разлетелась на части. Нуска успел отступить, даже пробежал несколько метров и попытался скрыться, слетев со скалы на уровень вниз, но его поймали прямо над обрывом. Просто схватили за шиворот, как нашкодившего котенка, и бросили в сугроб.

Когда Нуска пришел в себя от удара, Минхэ в своих белых одеждах уже восседал на нем сверху, сложив на груди руки. В его взгляде сквозило недовольство.

– Ученик, раз за разом ты повторяешь одну и ту же ошибку. Мне кажется, уже скир запомнил бы, что убегать от сурии – бесполезно.

Нуска нахмурился. А затем быстро подался вперед и ударил учителя лбом в лоб, вложив в удар небольшое количество дэ.

Минхэ охнул, схватившись за голову.

– Ха-ха, видите, я смог нанести вам удар! – рассмеялся лекарь, продолжая валяться в снегу. – Не надо недооценивать меня, учитель.

Сначала Минхэ растерялся, но затем улыбнулся и медленно поднялся на ноги. Его меч уже рассыпался в воздухе. Учитель протянул Нуске руку и помог ему подняться.

– Это было неплохо, Нуска. Только вот будь это настоящая битва, то ты был бы уже мертв, – все же пожурил учитель, качая головой. Но было видно, что он доволен результатом тренировки. Пускай методы борьбы Нуски оставались странными, но Минхэ уже как полмесяца смирился с тем, что лекарь никогда не будет порхать с мечом подобно бабочке.

Вечерами Нуска помогал учителю по дому: убирался, таскал воду для умывания и котла. Они вместе садились ужинать, и лекарь даже успел привыкнуть к царившей в этом домике идиллии.

– Учитель Минхэ, может, есть еще какие-то способы сжигать дэ? – продолжал болтать Нуска даже за едой. Учитель всегда по первому зову отзывался на все вопросы ученика, но если это происходило за едой, то неизменно раздражался.

– Сначала поешь, а потом поговорим, – коротко ответил хаванец.

– Будет уже очень поздно! Мы опять проболтаем всю ночь, а утром вы все равно разбудите меня с первыми лучами, – проворчал Нуска, запихивая за щеку горькие травы и овощи. К их вкусу невозможно было привыкнуть – оставалось только терпеть.

– Жизнь сурии нелегка, но разве не в этом ее прелесть? – с улыбкой сказал Минхэ, не спеша поглощая белую кашу и пророщенные бобы.

Все эти месяцы Нуска не видел ни алкоголя, ни мяса. Видимо, учитель не промышлял охотой, да и на кого можно было охотиться в этих безжизненных скалах?

Нуска продолжил в упор смотреть на учителя, дожидаясь, пока тот доест. Все их трапезы так и проходили: лекарь запихивал в себя все съестное, а затем ждал, пока Минхэ неторопливо расправится со своим ужином.

За проведенное в этой долине время Нуска успел очень крепко привязаться к учителю. В какой-то момент он даже начал всерьез задумываться, а не остаться ли ему здесь. Еще никогда жизнь Нуски не текла так спокойно.

Они с учителем жили вдали от мирской суеты. Ни одна новость не долетала до этого всеми духами забытого места. Но за последний месяц Минхэ один раз все же встречал гостя – принял у него какую-то посылку и письма, а затем передал стопку писем в ответ.

Нуска быстро переоделся и забрался в кровать, дожидаясь, пока учитель, как обычно, не подставит к кровати стул и не завяжется их долгий разговор.

Минхэ тоже подготовился ко сну: сменил одежды, распустил волосы, а затем устроился на стуле рядом с матрацем Нуски.

Лекарь еле сдерживал улыбку. Сейчас в который раз Нуска будет задавать вопросы, а Минхэ – отвечать, делясь недюжинными знаниями. Только вот сегодня первым разговор начал учитель, отвернув голову и глядя на затухающий в очаге огонь.

– Нуска, ты ведь знаешь, что через две недели все ученики северной обители будут сдавать последний экзамен? Когда ты собираешься вернуться в школу сурии?