Расправить крылья

У меня даже голова закружилась. Он считал, что он… мой брат по отцу?! Я вытаращила глаза, а Берт улыбнулся:

– Слава богине, это не так.

– Откуда ты знаешь?! А если…

– Нет, – твердо произнес он, – она призналась, что с Питером у нее ничего не было.

Я потеряла дар речи, а он воспользовался этим и начал рассказывать:

– Я всегда говорил, что имя отца мне не интересно. Собственно, так и было, пока девять лет назад в результате неожиданно начавшейся инициации, которую остановил Даррен, я не попал в Драконью империю и не узнал историю твоих родителей. Тогда я впервые задал этот вопрос, но мать промолчала, а я не настаивал на ответе. Да и зачем? Мне было все равно, является король моим отцом или нет. До определенного момента.

– Но… он же тогда был ранен!

– А про драконью магию ты забыла? – Берт склонил голову набок. – Во время инициации дракон приобщается к Источнику, обретает истинную силу и может излечивать даже тем, что находится рядом. Почему бы и не… Тогда твои родители вместе не были. А мы с тобой родились с разницей в несколько недель, той самой разницей в вынашивании человеческого ребенка и детеныша дракона. Знаешь, двенадцать часов – это немного, и всего шесть из них… ты понимаешь.

– Но… – Все это никак не хотело укладываться у меня в голове, и я зацепилась за одну из его фраз. – Ты сказал, до определенного момента?

Берт кивнул, не сводя с меня глаз.

– Именно. Через три года после вашего возвращения на Таррин я понял, что пора улетать. Драконы взрослеют раньше, а некоторые наяны расцветают…

– Берт!

– Что? – заулыбался он.

Я не могла поверить!

– Ты хочешь сказать, что дело было вовсе не в том, что ты слишком долго пробыл человеком, и тебе потребовалась ипостась дракона?!

Он кивнул.

– Ты шутишь! – охнула я. – Почему ты ничего не сказал?!

Берт пожал плечами:

– А зачем? Ты еще спроси, почему я не поинтересовался у Питера. Король в любом случае стал бы все отрицать. Прилетев в Империю, я пытался выяснить у матери, но она категорически отказалась отвечать на вопрос о том, кто мой отец, хотя я задал его впервые в жизни. Теперь я понимаю, что ей просто стыдно. Наверняка это был какой-то неизвестный маг, промышлявший незаконной добычей артефактов. Говорят, бывший Глава Гильдии часто продавал неучтенные разрешения на посещение Заброшенных земель. Не слишком приятно признаваться собственному ребенку, что не знаешь, кто его отец.

Я покачала головой:

– И ты остался в Империи…

– А что мне оставалось? Вариант, что я очередной сын Питера, не исключался. А от тебя лучше было держаться подальше.

Я насупилась.

– И как, помогло?

– Как видишь, нет.

– Не вижу! – вырвалось у меня.

– Сама напросилась, – со смехом заявил он и снова поцеловал. Богиня, я напрашивалась?! Ах да, точно…

Но я тут же уперлась руками в его грудь:

– Подожди… хочешь сказать, что все это время ты думал о том, что приходишься мне братом?! Даже когда поцеловал в первый раз?!

Берт шумно выдохнул:

– Мне было очень стыдно. Очень. И даже не представляешь, как плохо, но сдержаться я не смог. А ты меня подначивала.

– Я ни о чем не знала!

– Да, тебе было легче…

– Мне?! Легче?!

– Прости, – шепнул он мне в губы, – я не должен был тебя целовать… Ведь тогда так ничего и не выяснил…

– А сейчас? – сглотнула я.

– Ты точно не моя сестра. – Он коснулся губами моей щеки, и я прикрыла глаза от удовольствия. – Когда я вернулся на Таррин, сразу понял, что шесть лет без тебя не помогли. Никак. Стало только хуже. Я скучал, Аль. – Он коснулся губами другой щеки, а я решила не открывать глаз. Щеки пылали.

– И в этот раз мама призналась тебе, что мой отец – не твой отец?

– Сначала не хотела, но я настоял. Не буду рассказывать, какие доводы я привел. Но она дала мне слово дракона, что это не Питер. А тверже этого слова нет.

Я помнила об этой клятве еще по детству в Империи. Как намучился один из драконов, пообещавший моим родителям, что присмотрит за мной, когда они решили наведаться к Источнику. А как я с этим его словом намучилась! Туда не ходи, сюда не ходи…

– И ты даже не спросил, кто твой отец?

Берт пожал плечами:

– Спросил, но она не ответила. Уверен, мама не знает его имени. Но для меня важнее, что это не Питер, и я смогу без угрызений совести тебя поцеловать.

У меня в горле пересохло.

– А не хочешь узнать, не против ли я?

– Прости, – прошептал он, – потом как-нибудь, ладно? – И снова коснулся моих губ своими. И правда, зачем спрашивать? Я-то совершенно не против…

Через несколько минут полного сумасшествия, когда поцелуи стали совершенно неприличными, дыхание – прерывистым, а руки – бесстыдными, я с трудом могла вспомнить свое имя. Но могу собой гордиться – все-таки спросила о том, что меня тревожило. А тревожило меня многое.

– Ты не объяснил, – выдохнула я, борясь с тем, чтобы наплевать на вопросы и вернуться к прерванному занятию, – как тебе удалось увидеть меня сквозь магию метаморфов. И почему не полетел в Империю раньше? Чего ждал? Когда я спор выиграю?

Он крепко сжал меня, и желтые глаза полыхнули огнем.