Распятый дервиш

Перестану бродить по дорогам
и глядеть на ромашки в ресницах,
потому что потеряно много,
а потерянное не приснится
даже в стоге пахучего сена,
что закатной окрашено кровью.
Что же было?
Любовь и измена.
Что же будет?
Измена с любовью.
Вот и я изменяю дорогам,
но люблю их по-прежнему нежно.
Жизнь потеряна – это не много,
если в Боге Любовь неизбежна.

Баллада о смерти

Я пел её. Я пел о ней
во время взлётов и уныний,
безумный маленький Орфей
в огромной гибельной пустыне.
Мы все живём полушутя.
Как ни крути, но так бывает:
любая мать, родив дитя,
его же к смерти обрекает.
Ах, первородный этот грех –
любовь к ушедшему.
И ныне
пою её – богиню всех
в огромной гибельной пустыне.

Остынет мир в объятьях сна,
и вот она, легка, капризна,
идёт как счастье, как весна,
как возрождение к новой жизни.

Из цикла «Знамя на осине»

Размышления о человеческой злобе

Живёт ли злоба на Руси? –
пойди, спроси у населенья.
И плач безумия:
«Спаси!
Спаси, Господь от преступленья!»
Чего кричать?
О чём просить?
И так всё ясно в царстве мёртвых.
Но ничего не изменить
в рисунках, ластиками стёртых.
Протёртой ягоды в стакан
насыпь и пей лесную силу.
Танцуй за золото Канкан
и в золотом гробу – в могилу.
Быть может, в этом наша суть:
жить, продаваясь от рожденья?
А всё ж неплохо бы взглянуть
на прошлый путь без сожаленья.
Но злоба, крики или ор
народ сражают, словно вирус.
И без разбору – приговор,
народ на этой злобе вырос.
Никто не мыслит о любви,
и милосердие не в моде.
И злоба, злоба на крови –
противовесом всей природе.
Отсюда жадность, подлость, страх
и возжелание насилья
дают фантазиям размах,
как бесовским стремленьям крылья.
У Богородицы спроси,
сложив молитвенно ладони:
«Живёт ли злоба на Руси?»
Но вряд ли это кто-то понял.

«Перестану рассказывать сказки…»

Перестану рассказывать сказки.
Да кому они нынче нужны?
Проходимцы снуют без опаски
по огромному рынку страны.
Сметены не уставы – устои.
И опять по голодной Руси
побредут богомольцы, изгои,
восклицая:
– Помилуй! Спаси!
Исчезая в пыли долгостроя
мой собрат – не услышанный бард –
скажет:
– Если чего-нибудь стоишь,
не забудь про бойцовский азарт.
Оборванцы в столицу – за правдой.
Ну а я – из Москвы, как дервИш,
отдышаться от смут и парадов,
поблевать на российскую тишь.
Драться?
Бить?
Это дело простое
и пустое – скажу наперед.
Если всё же чего-нибудь стою,
то меня не забудет народ.

«Когда меня не станет на земле…»

Все перемелется? Будет мукой?
Нет, лучше мукой!

Марина Цветаева