Расколотый мир

Собака пробегает мимо меня, спеша в дом или в какую-нибудь дыру. Я автоматически поворачиваю голову, чтобы проверить, откуда она взялась, и застываю. Что-то движется с той стороны, что-то слишком большое, чтобы быть собакой. Сердце подпрыгивает, и я заставляю себя двигаться медленно и плавно, когда возвращаюсь на соседнюю улицу и укрываюсь за зданием. Главное не делать быстрых и судорожных движений, чтобы не привлекать внимание.

Три фигуры пробираются вверх по улице, и они не trodairí. Они не идут в такт, отбивая Эйвон под ногами. Но они действительно двигаются осторожно, скрытно, и через мгновение я узнаю походку: они — фианна. Макбрайд впереди, окруженный двумя, одного из них я не узнаю, но другого, с левой стороны, я узнаю с первого взгляда. Это Шон.

Я прижимаюсь к стене дома, когда они приближаются к перекрестку, склоняя голову, старясь, чтобы серое пальто слилось со стенами — держаться в темноте все еще является моим лучшим выбором.

Макбрайд шествует по городу, как будто город принадлежит ему, а двое других у него под каблуком. Он направляется прочь от базы, к краю города, и чего бы он не делал здесь, дело уже завершено. Капюшон Шона опущен, но я вижу, что его всегда смеющийся, улыбающийся рот теперь мрачная линия с квадратной челюстью. Без Фергала, без меня, у него никого не осталось.

Мне до боли хочется дотянуться до него — я представляю, как я шагаю вперед и зову его — и я сдерживаюсь, скручивая руки в тугие кулаки, когда трио исчезает во мраке. Сердце тянет меня за Шоном, но я заставляю себя отвернуться. Я пришел сюда не просто так, и если я хочу помочь ему — помочь им всем — я должен продолжать двигаться.

Я чуть не наталкиваюсь на отряд trodairí. Они все еще в квартале, но с мыслями о двоюродном брате, я замечаю их всего лишь за несколько секунд до пересечения улицы. Мысленно проклиная, я погружаюсь обратно в тень, наблюдая, как они приближаются. Они двигаются иначе, чем мятежники, целенаправленно, и в этот момент я понимаю, что они идут по следу мятежников. Они следят за Шоном и Макбрайдом.

Я опускаюсь, шаря в грязи, пока пальцы не смыкаются вокруг маленького и скользкого камня. Быстрым движением я кидаю его в переулок, уходя в тень, когда trodairí меняют курс, отказываясь от отступающих фигур мятежников, чтобы направиться на раздавшийся недалеко от них звук. Это все, что я могу для них сделать, и я надеюсь, что этого достаточно.

Я ускользаю, ныряю на третью улицу и считаю дома, пока не добираюсь до дома Дэвина. Сейчас он дом Софии, хотя и ненадолго. Ей еще нет шестнадцати, юридически она несовершеннолетняя. Скорее всего, она будет отправлена на следующем, покидающем космодром транспорте. Я сутулюсь и тихо стучу, следя за большим количеством солдат в патруле комендантского часа.

Ей требуется много времени, чтобы откликнуться — достаточно долго, чтобы я понял, что она, должно быть, ждет звука отступающих шагов. Затем приоткрывается щель, чтобы явить в этот промежуток знакомую мне стройную девушку с золотистыми волосами. Бинт выглядывает из-под воротника платья, и еще один, окружает запястье, и я вспоминаю, что девушка на записи диверсии была недалеко от места взрыва. Бледная кожа бездонного неба Эйвона призрачна на ней, черные тени выделяются под глазами в истощенных полукругах. Горе съедает ее.

Она едва смотрит на меня, ее глаза скользят по грязной улице.

— Спасибо, — устало говорит она, хриплым голосом, — но мне больше не нужна еда. — Дверь начинает закрываться.

— Хорошо, — говорю я, вытаскивая руки из карманов, чтобы показать, что они пусты. — Потому что у меня ее нет. Соф, это я, Флинн. Впусти меня, пока кто-нибудь не увидел.

Ее взгляд фокусируется, губы раскрываются от удивления, и на мгновение горе пропадает. Существует закон между такими людьми, как ее семья — горожанами — и фианной. Они могут быть не с нами, но они поворачиваются в другую сторону, когда мы проходим мимо, и говорят солдатам, что они ничего не видели. Не так явно, но многие из них хотели бы, чтобы мы победили, и хотя Дэвин был осторожным человеком, я отчаянно надеюсь, что девушка, которая раньше крала книги из класса, а затем придумывала фантастическую ложь, чтобы избавиться от неприятностей, имеет в себе больше огня. И что у нее осталась хоть какая-то часть этого огня.