Расколотый меч

Низенького роста и чуть ли не полупрозрачный с виду, этот тип щеголял канцелярской лысинкой и такими невыразительными чертами лица, что я не смогла их запомнить до конца этого боя. Меч в руках у него свисал как-то криво и казался сделанным из резины, а не из металла. Боец оглядывал арену широко раскрытыми глазами, не понимая, как он вообще сюда попал. Я тоже этого не понимала и обернулась к Йехару, чтобы поделиться впечатлениями, как вдруг заметила, что рыцарь смотрит на того же типчика с тревогой.

— Нуглеаз по прозвищу Я-Твоя-Тень, — пробормотал он под нос. — На моей памяти он никогда не участвовал в турнирах! Ему это незачем, он ведь наёмник, но, может статься, жажда наживы… я ничего не могу сказать о нем: все, что известно — лишь размытые слухи, которые паче всего страшат своей неопределенностью…

На лице Веслава тоже не было предвкушения легкого боя.

— Что-то вид у него чересчур простецкий, — отметил алхимик хмуро. — Чтобы такой заморыш — и случайно дошел до предпоследнего раунда? И что у него с мечом, никто не заметил?

— Я заметила, — ответила Виола. — Он у него в бою под любым углом изгибается. Своих противников он укладывал почти сразу. Те пытались парировать, но у них как-то… не получилось. Шустрый такой малый, очень грамотно двигается. Я бы так сказала, с чудовищной скоростью двигается.

Веслав возвел глаза в небо, но отнюдь не со смиренной покорностью. Я заметила, что Даллара со своего места тоже посматривает на него встревоженно, а вот Ксахар на соседнем участке арены прямо лучился от радости. Против него стоял начальник дворцовой стражи, но ясно было, чем закончится такой поединок: каким бы образом стражник не прошел в полуфинал, но предыдущие сражения его измотали. Правая рука безвольно висела, клинок он держал в левой, но не уходил, хотя его шатало ветром.

Я уже почти не сомневалась, что жеребьевка была подстроена. Или же алхимик просто самый невезучий человек, которого я встречала в своей жизни.

После еще одной проверки на запрещенные снадобья две пары бойцов заняли свои места. Ксахар и его противник при этом оказались к нам ближе, Веслав и Я-Твоя-Тень разделили дальнюю часть арены.

— У меня есть горькое чувство, что это будет бой равных, — вымолвил Йехар.

— Ну, не знаю, — откликнулась Виола. — Насчет этих двоих, — она кивнула на стражника и Ксахара, — я бы поспорила, равны они или нет…

Но все видели, о чем говорил рыцарь. С одной стороны арены друг напротив друга стояли два плечистых стражника, о второй — два задохлика (по сравнению с плечистыми стражниками). Над нашими головами зазвучали шуточки вроде: «Спасибо, что эта пара недокормышей не бьется в финальной битве, а то в них и яблоком-то не попадешь!»

Потом голоса примолкли, и мы услышали реплики, которыми обменялись бойцы.

— Сдайся, Кайхим! — предложил Ксахар, — ты не стоишь на ногах.

Начальник стражи ответил отрицательным жестом.

Нуглеаз перебросил меч из правой руки в левую — он, оказывается, был левшой, у Веслава могут возникнуть сложности.

— В бою я стану твоею тенью, — я уже знала, что он считает необходимым непременно высказать перед каждым боем.

— Ну, теней-то я не боюсь, — отозвался Веслав, покривив душой. Хоть он и был когда-то Повелителем, одной-единственной тени он боится.

Своей собственной.

Он еще не успел договорить, а сигнальный платок — опуститься, а Нуглеаз сорвался с места и атаковал. Зазвенели клинки — Веслав успел отбить удар в последний момент. Наемник сменил позицию и атаковал опять, потом снова и снова, колющие и рубящие удары сыпались беспрерывно, и наносил их он с изумительной точностью и с исключительным мастерством. Об этом я могла судить хотя бы по тому, что половину из выпадов мы видели только тогда, когда их отражал Веслав. Алхимик сразу ушел в глухую оборону, и непохоже было, что он оттуда когда-нибудь выберется. То и дело ему приходилось подаваться назад, разрывая дистанцию между собой и противником, но тот тут же дистанцию сокращал. Веслав попытался перемещаться быстрее — это было воспринято Нуглеазом с величайшим энтузиазмом, тот тоже ускорился. Вся реакция Веслава, которую тот приобрел за счет эликсира, пропадала впустую на наших глазах, а вернее, тратилась лишь на то, чтобы отражать удары более опытного противника. В обычном своем состоянии алхимик бы не прожил и полуминуты. Атаковать он осмелился пока что только раз — и Нуглеаз парировал так жестко и умело, а потом с такой скоростью перешел в наступление, что Веслав больше и не высовывался.

Его спасала не только реакция: еще и алхимическая расчетливость. Он работал мечом очень скупо, увертываясь от тех ударов, которые можно было не парировать, по временам даже просчитывая движения Нуглеаза — но и только. Веславу отчаянно не хватало мастерства, это подтверждал Йехар, который вцепился в бортик уже двумя руками и то и дело вскрикивал:

— Почему он не атакует сейчас? Вот! Давай, он же сбоку открылся! Теперь колющим! Да не так же!