Рана

за пару недель до своей смерти мама призналась
                  что когда она перестала вставать
она заметила что выделения на ежедневной
                        прокладке странно пахнут

я спросила ее: на что похож этот запах?
и она ответила: этот запах похож на старый корабль
                        который не спустили на воду
и тогда я пошутила что мама стала поэтом
и мама немного мне улыбнулась. мне кажется она
            не поняла, почему я назвала ее поэтом
                        ведь это так просто —
лодочка вагины истлела
так и не спустилась на воду и жизнь ее остановилась
                  как будто жизни не было никогда
а всегда был воздух тяжелой немой беспомощности
                                    и боли
а еще труд терпения
и теперь она лежит на диване как серый
                        избитый остов
а жизни так и не случилось

мы спим валетом на одном двустворчатом хлипком
                  диване и вместе ждем ее смерти
смотрим телесериалы про преступников и ментов
на маминых глазах ежедневно умирают десятки людей
и мне хочется верить что так она привыкает
                        к мысли о собственной смерти
она видит застывшими глазами как менты спасают
                        наш русский немыслимый мир
а я сижу на полу рядом с ней и тоже смотрю
и как будто в этом совместном бесконечном
                        просмотре телесериалов
я ей признаюсь в своей дикой безответной любви
и она молча ее принимает

а весна напирает бежевым жестоким животом
            и вот-вот реки и ерики набухнут
                        от мутной талой воды
вот-вот разразится зелень ослепительной наготой
а весна нажимает бежевым жестоким животом
и мать скомкавшись калачиком после укола
успокоившимся лицом смотрит на ветки режущие
                        предвечернее южное небо
и в ней нет усталости только тихая невесомость дрожит
мы спим валетом на одном диване
я смотрю в ее коричневеющие яркие глаза
            на детской серой голове и ничего не говорю
просто смотрю как она в полудреме шевелит
                              пальцами на ноге
слушаю как она попискивает во сне и говорит —
                              нет нет не надо
и как блюет
старается очень тихо блевать чтобы меня не будить
и я ей подыгрываю делаю вид что сплю
чтобы своим вниманием ее не тревожить

я спросила ее откуда в ее голове взялась эта метафора
                                          запаха
но она не смогла мне ответить
мне хочется верить что весь страшный предсмертный
                                                мир
это мир образов и даже темные выделения кажутся
                  чем-то что наполнено смыслом
как будто истертый диван песочного цвета это тихий
                              разомкнутый берег
и плач телевизора это сложный ансамбль крика
                        чаек воды и шелеста трав
и что ей не больно а просто
она – серая лодка
лежит и ждет исчезновенья
или даже не ждет
а просто лежит
и так она будет всегда

2

ночь перед моими глазами превращается в дикий
                        неистовый сад безобразный

*

я хотела ее для себя объяснить и перепридумать

*