Ракеты. Жизнь. Судьба.

заглавной буквы, как-то связанной с назначением оружия (у нас это были

сначала «К», а затем «К» осталось за космосом, а в сухопутных ракетах

появилось «А»), и двухзначного порядкового номера. Например, боевые

ракеты разработки Днепропетровска 8К64, 8К67 и пр., а потом 15А14, 15А18

и т.д. Ракеты–носители космических аппаратов -11К63, 11К65, 11К67 и др.

Последними советскими носителями стали 11К77 («Зенит») и 11К25

(«Энергия»), так и не оконченная в отличие от «Зенита», который является

первыми двумя ступенями «Морского старта». Как видно, первые цифры

«11» означают космическую технику, а «8» и «15» - боевую.

Наконец, внутри организации использовался уж совершенно несекретный

внутренний номер заказа (у нас, например, 516, 2835 и пр.). Вся эта полная

бессмыслица стоила денег и была «оправдана» только наличием

специальных подразделений, придумывавших эти названия (они уж точно

были связаны с КГБ) и следивших за их неуклонным соблюдением (первые

отделы, отделы режима и пр.), которые, благодаря всем этим затеям, имели

постоянную работу и возможность контроля самих разработчиков.

В Минобщемаше этому уделялось большое внимание, а при Ю.В.Андропове

в каждом оборонном министерстве была введена специальная должность на

уровне зам. Министра по «режиму», чтобы подчеркнуть важность

«бдительности» и возможность пристроить генералов КГБ, которых

Андропов заменял.

Вообще, режим секретности в Минобщемаше уступал только Минсредмашу,

предприятия которого размещались в закрытых городках (Арзамас-16,

Челябинск-70, Свердловск-40 и пр.). Кое-где, например, под Красноярском

на одной площадке были размещены предприятия и Минсредмаша, и

Минобщемаша.

Проход на наше предприятие сотрудникам других организаций разрешался

только при наличии у них допуска к секретным работам, да и то при наличии

совместных работ. «С поганой овцы хоть шерсти клок», и оборонная

промышленность воспользовалась режимом секретности, чтобы радикально

упростить свои взаимоотношения с так называемыми «правоохранительными

органами», сотрудники которых в отличие, например, от обычной милиции

получали допуск, имели право входа и пр. Так появились «спецмилиция,

спецсуд, спецпрокуратура», с которыми легче было иметь дело, тем более,

что и коррупция в них практически отсутствовала, так как с несекретными

материальными ценностями они, как правило, дел не имели.

Разместили наше ОКБ на севере города, вдоль трассы Москва – Харьков –

Симферополь, в лесопарковой зоне, где было много зелени, недалеко от

завода п/я 201, откуда мы вышли. Это была большая территория, на которой

разместилось и выросшее во много раз ОКБ, и наш опытный завод, и большое

число инженерных, лабораторных, стендовых и производственных корпусов.

Только после развала СССР, когда ракетная техника на Украине фактически

кончилась, мы стали избавляться от избытка производственных помещений, у

17

нас просто не стало средств их ремонтировать, отапливать и содержать в

надлежащем порядке.

Вся эта территория не стояла пустой и не ждала нас. Там размещалось

училище погранвойск (Харьков – ведь самое «подходящее» для такого

заведения место). Проблему решил, причем очень быстро, приехавший в

Харьков тогдашний второй секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев, который

«курировал» всю (!!!) оборонную промышленность СССР. Погранучилище

куда-то перевели, а мы начали осваивать его здание. Оно было построено как

принадлежащее всемогущему в 30-е годы НКВД, и построено на совесть.

Толстые каменные стены, гигантские коридоры, где мог стоять в строю в

ряд целый батальон, а помещение для общих сборов и вечеров с большой

сценой, оркестровой ямой и залом более чем на 1000 человек, было просто

одним из лучших для этих целей в городе. Мы там проводили только

отчетно-выборные партийные, профсоюзные и комсомольские конференции,

так что зал был занят от силы несколько дней в году, но все равно

посторонние туда зайти не могли, так как оно размещалось за забором с

колючей проволокой, как и все ОКБ, и под бдительной охраной.

18

ПЕРВЫЕ РАЗРАБОТКИ ОКБ-692.

Итак, коллектив, буквально сложенный из двух заводских серийных

конструкторских бюро, без всякого опыта разработок систем управления

начал первую в СССР работу по созданию автономно управляемой МБР 8К64

(Р-16). Конечно, ни к чему хорошему это в начале не привело, но потом

задачу все же выполнили и не только была сдана на вооружение 8К64, но и

создана вторая (кроме НИИ-885) кооперация разработчиков систем

управления, которая в дальнейшем во многом опередила первую, своих, по

существу, основателей. Но до этого утекло много воды, и произошло много

неприятностей.

Началось с развития самого ОКБ, тем более что в составе заводских КБ